Я заметила, что она была очень уставшей. Наверное, домой ещё не ездила.
— Вы можете отдыхать, я останусь до утра.
Герцогиня не успела меня переубедить, так как Виктор заторопил её:
— Слышала, мама? Всё, езжай домой и выспись!
— Ох, дети! — вздохнула Ньевес и поцеловала Виктора в лоб. — Завтра я приеду…
— Зачем?..
— Приеду в любом случае, сын!
— Ну ладно.
Когда она ушла, я почувствовала какуюто неловкость. Мы остались с ним наедине впервые после расставания. На меня нахлынули воспоминания. Какой же глупой я была!
— Злата? — позвал меня Виктор.
Я нерешительно взглянула в его шоколадные глаза. Он выглядел измученным, но смотрел так чувственно. Вот он, полулежит на огромной больничной кровати. Дышит, говорит, улыбается. А ведь всего несколько часов назад я даже не надеялась на это!
— Как ты мог, Виктор? — прошептала я, чувствуя, как слеза покатилась по щеке.
— Что, Латти? — испуганно попытался привстать он, но боль в ключице остановила его.
— Как ты мог решить, что я смогу жить без тебя?..
Он потянул ко мне руку, и я шагнула навстречу. Наши пальцы сплелись. Я присела на его постель.
— Ты ведь отказалась от меня! — с болью в голосе напомнил он мне, и я крепче сжала его руку.
— Никогда себя не прощу за это, — честно призналась я и вытерла слезы.
— Ты… значит, ты всё ещё любишь меня?
Неужели он ещё не понял этого?!
— Виктор, — я погладила его бледную щёку, осознав, что так давно не говорила ему самых главных слов. — Я люблю тебя. Теперь я знаю, что нужно говорить эти слова, когда чувствуешь, и не бояться. Ведь сожаление несказанного и несделанного страшнее муки разочарований.
— Поцелуй меня…
Осторожно наклонившись к нему, я коснулась его мягких губ. Но лишь на секунду, он потянулся за мной, когда я отстранилась. Какое же это счастье вот так его касаться, чувствовать его дыхание, запах теперь уже моих любимым духов «Версаче».
— Я прямо чувствую, как резко пошёл на поправку, — лукаво улыбнулся он.
Я рассмеялась. Ах уж этот мой плейбой!
— Так, — я поставила ему на кровать разнос с больничной едой. — Что там у нас? М-м-м… желе!
— Нет, прошу, не давай мне эту мерзость! — простонал он, отворачиваясь от ложки, которую я подставила ему под нос.
***
В комнате было чересчур светло. Я не могла больше спать из-за бьющего в глаза утреннего света. Я повернулась на бежевом диване, который стал для меня постелью. Виктор ещё спал. Было семь утра. Я тихонько прокралась в ванную, захватив с собой туалетные принадлежности. О чёрт! Опять не узнаю себя в зеркале! Надо срочно что-то сделать с этим кошмаром на голове. М-да, так коротко мне отстригали волосы лишь в детстве. И то я этого не помнила.
Приведя себя в порядок, я отправилась в поисках еды нам на завтрак.
Когда вернулась с круассанами и кофе, Виктор уже бодрствовал. Медсестра отчаянно строила ему глазки, меряя ему давление, температуру и пульс. Хорошо, что она перевязку ему не делала. А то либо она лишилась бы чувств от вида обнажённого Эскаланта, либо бы я её освежила, плеснув кофе в откровенное декольте.
— Что-то не так, крошка? — спросил меня Виктор, отвлекая меня от мысленного бормотания нехороших слов в сторону медсестры, закрывшей за собой дверь.
— Да так, просто задумалась, — буркнула я, ставя на разнос с принесённой только что добытые вредные углеводы и кофеин.
— О чём?
Его настороженность меня стала забавлять. Неужели он так боится, что я буду чем-то обеспокоена или недовольна?
— Как быстро я привыкну к тому, что моему парню всякие девицы строят глазки?
Виктор вмиг расслабился, и на губах заиграла его знакомая самоуверенная усмешка, украшенная ямочками на щеках.
— Ревнуешь, крошка?
— Ещё как! — гордо призналась я и сделала то, о чём давно в тайне мечтала: поцеловала его небритую скулу там, где только что была ямочка.
Непривычно колючий Эскалант, но это не портит удовольствие от прикосновения к нему. Не успела я отстраниться, как он удержал меня за шею здоровой рукой. Очевидно, ему надоели мои целомудренные касания, поэтому он поцеловал так, что я чуть не забыла, где мы и зачем.
— Виктор! — осуждающе прошептала я ему в губы. — Ты же пациент и находишься в больнице!
— Чёрт, постоянно упускаю это из виду! — пробормотал он и отпустил меня, не скрыв своего разочарования. — Давай уже сюда те круассаны, что так изумительно пахнут.
Не успели мы доесть завтрак и допить кофе, как в палату постучали полицейские. Они стали составлять картину событий того ужасного вечера. Я в стороне всё слушала и покрывалась мурашками от ужаса, пока Виктор вспоминал и рассказывал. Напоследок они спросили меня про Дворака и сообщили, что он находится у них под арестом.