ГЛАВА ВТОРАЯ. ЗАГАДКА
- Ванюшка!
- Мелька!
- Черт ты полосатый!
- Пусть полосатый, только б не лысый.
- Это впереди: будут и лысина и седина.
И, потискав друг друга в объятиях, пограничник лейтенант Глебов и танкист старший лейтенант Титов весело и громко расхохотались.
- А я иду и думаю: ну хоть бы кто из знакомых… Когда мы в последний раз виделись? - Бронзовое от солнца и ветров круглое лицо Емельяна сияло, глаза лучились от неожиданной радости.
- Да, пожалуй, на Волге в тридцать восьмом. Как училище окончил, так и не виделись.
Они стояли возле городского скверика под тенистой кроной каштана, заслонившей уже нежаркое сентябрьское солнце и линялое, выгоревшее за лето небо, - земляки и друзья детства Иван Акимович Титов, плотный, коренастый, широкий в плечах, с красивым овалом лица, на котором как-то уж очень отчетливо выступали черты решительного и сильного характера, и Емельян Прокопович Глебов, который внешне во всем уступал своему другу: был ниже ростом, щупловат и лицом не выделялся - обыкновенное, немножко курносое, чуть-чуть скуластое, с большим ясным лбом и густыми бровями. Разве что глаза… Да, глаза Емельяна Глебова, большие, синие, обращали на себя внимание, и прежде всего не внешней красотой, а тем, что они постоянно излучали. Глаза Емельяна обладали редким даром располагать к себе людей, вызывали к себе доверие и уважение - они смягчали гнев у грозных начальников, высекали улыбки у черствых и сухих, возбуждали радость у пессимистов, вселяли силу и уверенность в слабых, будили надежду у отчаявшихся, всегда горели и зажигали других. Они манили к себе каким-то таинственным огнем, обещали что-то поведать и подарить. Люди как-то льнули к Глебову - видели через его глаза щедрую доверчивую душу, живой острый ум, неподкупную честность, постоянство и твердость убеждений. Не потому ли вокруг Емельяна с самого детства непременно толпились друзья-приятели, позволяли ему верховодить и командовать, будучи уверенными, что он никогда не злоупотребит их доверием.
- Как ты сюда попал и что ты здесь делаешь? - атаковал нетерпеливый, горячий Емельян.
- Да я-то что, я, можно сказать, тутошний, а вот ты как? - Титов говорил глуховато, степенно, изучающе осматривая друга веселым довольным взглядом.
- Давай где-нибудь присядем. А может, пообедаем? - предложил Глебов.
- Не возражаю. Пошли в "Москву", там хорошо цыплят жарят. В садике, на воздухе.
Иван Титов был двумя годами старше Емельяна Глебова. Вместе росли, вместе в школе учились, вместе мечтали о будущем. В 1937 году Титов, покинув свою деревню Микитовичи, перевязал чересседельником самодельный, сколоченный из фанеры и грубо покрашенный чемоданчик и поехал на Волгу в большой город учиться на танкиста. А на другой год туда же приехал поступать в танковое училище и Емельян Глебов. Отлично сдал вступительные экзамены, но "срезался" на медицинской комиссии. Что, почему - так и не узнал толком, но для службы в танковых войсках его признали негодным.
- Не вышел телосложением, - объяснил ему капитан из приемной комиссии.
Глебов разозлился и в сердцах бросил:
- Вы б и Суворова не приняли по той же причине.
- Пожалуй, - добродушно улыбнулся капитан и уже совсем серьезно, участливо посоветовал: - А ты попробуй в погранучилище. Это по соседству с нами. Там пройдешь. Для них и Суворов подойдет. А танки - эта штука дьявольского здоровья требует. Во времена Суворова их не было.
Так, можно сказать случайно, Глебов попал в военное училище пограничных войск. Учились в одном городе, встречались редко - не до встреч было. Время стояло горячее: в Европе разбойничал Гитлер, события на Хасане, на Халхин-Голе ощущались и в стенах военных училищ. Программы уплотнялись, сроки учебы сокращались.
Иван Титов летом 1939 года из училища попал вначале в Белоруссию, а затем на Карельский перешеек. Емельян Глебов прямо из училища зимой 1940 года прибыл на финский фронт, где получил под свою команду взвод разведчиков. Как уехал Емельян из Микитовичей, так с тех пор и не был в родной деревне. А уж соскучился по ней! Хотелось хоть на часок слетать туда, хоть одним глазом взглянуть, передать подарок матери, побывать на могиле отца, а там опять готов служить где угодно. С каким же интересом и жадностью он слушал теперь рассказ Ивана, всего неделю назад вернувшегося из отпуска!
- Микитовичей ты совсем не узнаешь: хутора в одно место стянули, и такое село получилось - две улицы по полкилометра длиной, - рассказывал Титов низким грудным голосом. - Женька-то наша в педучилище. Учителкой будет. А как выросла! Красавица! Ну, брат, я даже не ожидал, что у меня сестра будет такой.