Обладание
К одному году ребенок уже владеет несколькими мягкими предметами, плюшевыми мишками, куклами и т. д., которые становятся для него очень важными (некоторые мальчики предпочитают твердые предметы). Очевидно, эти предметы олицетворяют собой часть-объекты, в особенности грудь, и лишь постепенно символизируют детей, мать и отца.
Очень интересно наблюдать за тем, как младенец использует свои первые приобретения: кусочек шерсти от одеяла, носовой платок или шелковый шарфик. Этот предмет становится необычайно важен и может служить посредником между «я» и внешним миром. Обычно младенец засыпает, сжимая такой предмет (я называю его «переходным объектом»), и в то же время сосет два пальца или один, большой, а может, поглаживает верхнюю губу или нос. Такая картина является строго индивидуальной для младенца и может возникать во время перехода ко сну, в минуты одиночества, печали, тревоги; такое повеление может сохраниться вплоть до позднего детства и даже во взрослой жизни. Все это является частью нормального психологического развития.
Эти явления (я называю их переходными) как бы образуют фундамент всей культурной жизни взрослого человеческого существа.
Сильная депривация может привести к утрате способности использовать эту ставшую привычной процедуру, что приводит к тревожности и бессоннице. Очевидно, палец во рту и кукла в руке одновременно символизируют часть себя и часть окружения.
Здесь у наблюдателя появляется возможность изучать происхождение аффективного поведения, что очень важно хотя бы потому, что утрата способности к такому поведению характерна для старших, испытавших депривацию детей и клинически проявляется в антиобщественных тенденциях и корнях детской преступности.
Любовь
По мере роста младенца смысл слова «любовь» меняется или включает в себя новые элементы.
Любовь означает существование, дыхание, возможность жить и быть любимым;
Любовь означает аппетит. Никакой заботы, только потребность в насыщении;
Любовь означает чувственный, аффективный контакт с матерью;
Любовь означает интеграцию (со стороны младенца) с объектом инстинктивного опыта, с матерью; отдача начинает соотноситься с взятием и т. д.;
Любовь означает требования к матери, инстинктивную жадность, стремление заставить мать «заплатить» за неизбежную депривацию, в которой она «виновата»;
Любовь означает заботу о матери (или объекте замены) в ответ на материнскую заботу о младенце — это уже зародыш взрослого отношения и ответственности.
Заключение
Эти особенности (и многие другие) можно наблюдать в течение первого года жизни, хотя, конечно, к первой годовщине со дня рождения еще ничего не установилось, и почти все после этой даты может быть утрачено в результате неблагоприятного изменения условий или даже в результате тревог, неразрывно связанных с эмоциональным взрослением.
Педиатра могут страшить попытки проникнуться психологией младенца, краткий очерк которой здесь представлен. Тем не менее не стоит отчаиваться, потому что можно предоставить все самому младенцу, его матери и отцу. Но если врач вынужден вмешаться в отношения матери и младенца, он, по крайней мере, должен знать, что делает, и попробовать избежать всего того, чего стоит избегать.
Рассматривая взаимоотношения, существующие между матерью и младенцем, необходимо отделить то, что принадлежит матери, от того, что начинает развиваться в младенце. Здесь отчетливо различаются два типа идентификации: идентификация матери с младенцем и состояние младенца, в котором он идентифицирован с матерью. Мать вносит в ситуацию свои развитые способности, в то время как для младенца это состояние, с которого все начинается.
В будущей матери мы замечаем все усиливающуюся идентификацию с младенцем. Младенец связывается с идеей «внутреннего объекта» в матери, объекта, который воспринимается как помещенный внутрь и сохраняемый там вопреки всем грозящим осложнениям в глубинах организма. В бессознательных материнских фантазиях младенец может приобретать различный смысл, но основополагающей особенностью является готовность и способность матери перенести главную заботу с себя на ребенка. Этот аспект материнского отношения я называю «первичной материнской вовлеченностью».