— Как Нэнси? А Майк? Ох, как же ты выросла!
— Время летит. — Лиз беззаботно пожала плечами и состроила уморительную гримасу. — Нэнси есть Нэнси. А Майк… во всем подражает Дику.
Иветт понимающе кивнула. Нэнси и Лиз были близнецами, но, как ни странно, их отношения не отличались особой теплотой. Майк был самым младшим в семье и обожал старшего брата.
— Я думаю, ты знаешь о папе, — продолжала Лиз, когда Иветт закрыла дверь. — Он очень болен.
— Да, я знаю. Мне очень жаль.
— Правда? — Лиз пытливо заглянула ей в лицо. — Но ведь ты никогда не любила его?
— Да, — согласилась Иветт, — он не из тех людей, кого легко полюбить.
— Почему? Знаешь, папа считает, что я должна поступить в колледж.
— Мне это кажется разумным.
— Но, Ив, я не хочу в колледж! Пусть Нэнси поступает, она у нас настоящий академик. А я хочу выйти замуж.
— Что?! — Ив не могла скрыть изумления.
— Да, замуж. На следующий год… когда мне будет шестнадцать.
— Значит, у тебя кто-то есть на примете?
— Конечно. — Лиз потупилась, а потом смело взглянула Иветт в глаза. — Помнишь Дэна Треверса? Ты еще помогала его матери…
— Я помню Дэна.
Треверсы были бедняками, занимавшими крохотную лачугу на краю поместья. Безил Треверс работал на конюшне до тех пор, пока его пристрастие к выпивке и терпение хозяина не пришли в противоречие. В конце концов Джон Доул выгнал Безила. Никто в округе не осудил Джона за этот поступок. Все знали, что Безил мерзавец, который напропалую глушит виски и смертным боем бьет детей и жену.
К Пегги Треверс Иветт испытывала искреннюю жалость. Похожая на мышку, еще нестарая, она была матерью четырех детей и, хотя и боялась своего неуправляемого мужа, продолжала жить с ним.
Иветт, пытаясь найти себе хоть какое-то дело и поменьше бывать дома, проводила много времени в клинике, если можно было назвать так скромный домик, оборудованный для оказания первой помощи. Здесь пригодились скудные медицинские познания Иветт, а скорее — доброе сердце и желание помочь людям. Иветт тайком снабжала Пегги Треверс противозачаточными таблетками и радовалась, замечая, что мало-помалу Пегги, истощенная постоянными беременностями, расцвела.
Дэн был старшим ребенком в семье и, слава богу, ни в чем не походил на своего отца. Иветт прикинула, что сейчас ему лет шестнадцать-семнадцать. Было бы несправедливо осуждать Дэна за его происхождение, но Иветт абсолютно точно знала, что у парня нет никаких шансов: Доулы никогда не одобрят выбор Лиз.
— Почему ты так смотришь на меня? — спросила девушка, видимо, заподозрив неладное. — Думаешь, я слишком мала? Нет. И никто не заставит меня поехать в колледж, если я не хочу.
Иветт поняла, что Лиз слишком молода, чтобы задумываться над такими вещами, как социальное неравенство.
— Давай не будем загадывать, — осторожно заметила она, — кто знает, что будет с нами в следующем году. Может, ты еще изменишь свое решение.
— Ни за что! Иветт, ты не поговоришь с Диком обо мне и Дэне? Он никогда не слушает меня, но, я уверена, тебя выслушает.
Иветт рассмеялась.
— Дик едва ли станет слушать, что бы я ни сказала.
— О нет, Иветт! Дик, если папа… умрет, станет здесь главным и будет принимать решения.
Иветт тяжело вздохнула.
— Думаю, стоит отложить этот разговор. Мне еще нужно посушить волосы и одеться к ужину. Позволь мне подумать об этом. Хорошо? А теперь иди.
Лиз звонко чмокнула ее в щеку и вприпрыжку побежала к дверям.
— Я так рада, что ты вернулась! Я знаю, теперь все уладится, вот увидишь!
Хотела бы и я быть оптимисткой, думала Иветт, подставляя волосы под горячие струи фена. Она надела длинную свободную блузку из кремового атласа и черные шелковые брюки, легкие босоножки на высокой шпильке.
Конечно, она опоздала. Даже если бы не приход Лиз, у Иветт и так было времени в обрез, чтобы успеть к назначенному часу. Вся семья ждала ее в библиотеке. Несмотря на то, что прошло более трех лет, как она оставила Олтамахо, ничего не изменилось. Иветт точно знала, где найдет всех, и не ошиблась. Даже слегка затхлый запах книг был все тот же. Когда она вошла, все, как по команде, уставились на нее.
— Прошу простить меня. Надеюсь, я не заставила вас ждать слишком долго.
Одарив всех присутствующих умиротворяющей улыбкой, она заметила главу семьи. Джон сидел в инвалидной коляске, и достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: Дик не преувеличивал, когда говорил, что его отец смертельно болен. Скелет, обтянутый кожей, — иначе не скажешь.