Тоня вздохнула:
— Счастливый ты, Никита.
— Какой я счастливый? — усмехнулся он ей в ответ. — Девушки меня не любят, да и за что им меня любить-то? Ни ростом, ни красотой не вышел.
— Это неправда. Ты славный парень. Эх, Никита, Никита, товарищ мой хороший! Если бы знал, как трудно мне.
— Знаю, — хмуро отозвался он.
— Порой я Петра ненавижу, порой жалею и люблю.
Никита молча бороздил носком ботинка песок на дорожке, хмурил брови и думал: «Эх, Тоня, Тоня! А мне разве легко без тебя! Но я знаю — ты для меня потеряна. А привыкнуть к этому я не могу. Словом, не́ к чему бередить застарелую рану!»
Они оба молчали, каждый думал о своем. Потом Никита тихо сказал:
— Я понимаю тебя, Тоня. Но ты не расстраивайся. Со временем все устроится.
Она не отозвалась. Никита чувствовал себя неловко, почти физически ощущал свое бессилие чем-нибудь помочь Тоне. Он жалел ее. Ему делалось больно при одной мысли, что причиной ее страданий был Петька Ладейщиков. Как Никита ненавидел его сейчас! И вдруг он услышал Тонины всхлипывания, вздрогнул.
— Не обращай на меня внимания, Никита. Я такая нервная стала, — Тоня вытерла глаза и положила платок в сумочку.
Чувствуя, что он может не выдержать и сказать лишнее, он поднялся.
— Я пойду.
— Да, да, иди, Никита.
Он стремительно зашагал по аллее, будто стараясь уйти от того, что гнетет его душу.
Тоня спустилась к берегу. Пруд уже дремал. Горы потонули в сумерках. Электрические огоньки, как звезды, мерцали на берегу пруда и отражались в воде. Справа на противоположном берегу алело зарево родного завода.
XIV
Петра сняли с работы в кинотеатре. Он пришел в горисполком к Леониду Леонидовичу, своему старому знакомому, и спросил у него насчет дальнейшей работы. Леонид Леонидович принял Петра так, словно бы с Ладейщиковым ничего не случилось, стал расспрашивать его о житье-бытье. Петр смотрел на него исподлобья и злился.
— Куда бы тебя устроить? — наконец приступил Леонид Леонидович к главному, подумал и предложил: — Иди в горсобес. Там люди нужны, работа нетрудная. Обратись к заведующему и скажи, что я послал. Или нет, я сам позвоню… — он протянул руку к телефону.
Петр остановил его:
— Не сразу. Подумать надо.
— А чего думать? Место хорошее.
— Я, пожалуй, не пойду туда.
— Как хочешь. Чтобы еще тебе предложить? Ага! Хочешь, переговорю с нашими культурниками? У них в какой-то клуб худрук требуется.
— Нет. Не по Сеньке шапка, — усмехнулся Петр.
— Тогда, конечно, — вздохнул Леонид Леонидович. Он от всей души хотел помочь Ладейщикову. — Тогда я, брат, просто затрудняюсь, что тебе и посоветовать. Знаешь что? Зайди в горком. Может, они придумают что-нибудь.
Петр попрощался с Леонидом Леонидовичем. В горком он не пошел.
Дома Петр лег на койку и задумался. Вот он и свободен. На все четыре стороны можно подаваться! Петр криво усмехнулся и достал из кармана газету, бегло пробежал по заголовкам — ничего его не интересовало. На глаза попались объявления. Он принялся их читать — может быть, здесь подходящее место найдется? Требовались дипломированные инженеры, техники, квалифицированные токари, шоферы, каменщики и чернорабочие. Петр отодвинул газету и с усмешкой подумал: «А не податься ли тебе, Петр Ладейщиков, в грузчики? Или в горсобес — переписчиком бумаг? Ответственности ни-ни!».
И снова, в который раз за эти дни, вспомнилось приглашение Семена Кирилловича. Думалось об этом уже без раздражения.
Вечером Петр вышел на улицу и побрел, сам не зная куда. Незаметно для себя очутился возле кинотеатра. Испугавшись встречи с кем-нибудь из бывших сослуживцев, круто повернул обратно и тут увидел Мамкина. Мамкин тоже приметил Петра. Совершенно неожиданно киномеханик свернул в ближайший переулок. «Вот подлец, — рассердился Петр. — Избегает! Ну погоди, продажная твоя душа, я тебе еще припомню это!»
Настроение и без того неважное, окончательно испортилось. Петр побрел обратно. «Схожу я все-таки к Морозовым, — рассуждал он, — поговорю с Тоней. И Славика давно не видел».
Петр зашагал веселей. Он поверил, что примирение с Тоней освободит его от душевных мук, поможет определиться. Но у Морозовых в окнах не было света. Значит, Тони нет дома, а Анна Андреевна со Славиком ушла куда-нибудь.
Петр миновал морозовский дом. Снова надежда сменилась тоской. Проходя мимо квартиры, где они жили с Тоней, Петр поднял голову и не поверил: в окнах ярко горел свет. «Тоня вернулась!» — словно обожгла его радость, и он со всех ног бросился к подъезду, поднялся на второй этаж и остановился у двери, чтобы перевести дух. Петр протянул руку к дверной ручке и снова его одолели сомнения: «Тоня ли это? А если Анна Андреевна пришла прибрать квартиру? Возможно, она пришла за Тониными вещами?» Петр потоптался в нерешительности и все же открыл дверь: будь что будет!