Нетерпение овладело и Бадейкиным. Он скрывал его с трудом, то и дело всматриваясь в темную воду. Зато дед Матвей был непроницаем, хотя Николай Иванович отлично понимал, что у старика на душе творилось то же самое.
И вот, наконец, встали на якорь.
Рыбалка!
Немудреное это занятие и нехитрая снасть для него нужна, а вот поди-ка ты: волшебное действие производит она на человека! Ты торопишься распустить леску, ибо все время считаешь, что где-то поблизости бродят косяки окуней и чебаков. Опоздай на минуту — и уйдут они в таинственные озерные пучины. Ты накалываешь на крючок червяка и бросаешь в воду. Так снаряжаешь и вторую и третью удочки, и если бы можно было снарядить десять, не задерживаясь, снарядил бы и десять. Отвесно спускаются с конца удилищ три светлых сатурновых лески. Отныне они для тебя все. Вот у соседа шелохнулась одна из струнок и натянулась. А сосед, с видом факира, совершающего таинство, медленно, однако с внутренним трепетом, протягивает к удилищу руку и молниеносно выбрасывает из воды в лодку золотистого окуня. У тебя же попрежнему тишина, а на сердце скребут кошки. Когда же клюнет и у тебя? Но вот еле заметно дрогнула средняя леска и с силой натянулась, даже удилище дрогнуло и чуть не упало в воду. Ты хватаешь его и тянешь на себя. Трудно! А сосед шепчет:
— Не дергай! Да не дергай же, чорт побери! Подводи, подводи! Вот так!
Ты не успел опомниться, как большой окунь уже бьется в лодке. Ты его берешь в обе руки, радуешься, как ребенок новой игрушке, отцепляешь крючок. А окунь бьется в руках, вырывается, сильный озерный бродяга!
— Славный окунь! — с завистью вздыхает сосед, и ты горд, что поймал такую рыбу.
Лишь после этого начинаешь замечать все вокруг. Вот рассеялся над озером туман. На востоке за зубчатыми макушками сосен заалело небо. И неожиданно, хотя ты давно ждал этого момента, из-за леса вырвался первый красный луч солнца, озарил зеленые макушки камышей, веселой пурпурной дорожкой лег на гладкую поверхность озера. Над кромкой леса поднялось солнце. Все ожило, заблестело, засверкало. Но любоваться было некогда. Рыба клевала жадно. Николай Иванович еле управлялся с тремя удочками. Даже Никите с одной удочкой некогда было закурить.
Прошел час, другой. И вдруг клев прекратился. С противоположного берега потянул ветерок, усилился. Заплескались волны, покачивая лодку, забеспокоились камыши. Из-за леса выплыли темные тучи. Дед Матвей стал сматывать удочки. Никите не верилось, что клев кончился и скоро задождит. Соловьев улыбнулся и сказал:
— Ваша правда, дед.
— Знамо дело, моя, — согласился старик и рассердился на Никиту: — Какого приглашения ждешь? Сматывай!
…Домой Соловьев и Никита шли вместе. Дед Матвей передал Бадейкину свою корзину с рыбой и сказал:
— Занесешь старухе. Да, смотри, сразу: рыба, она тепла не любит!
Шли молча. Соловьев был под впечатлением удачно начавшейся рыбалки и жалел, что клев так рано кончился.
— Старик мастер удить, — первым заговорил Соловьев. — Смотрел на него и удивлялся.
— Мастер, — согласился Никита.
— Что это он с вами так? Не церемонится.
— Кто его знает. Старик с норовом.
— Давно знакомы?
— Давно. С детства. Я ведь с его дочкой десять лет учился.
— А хороший она человек? — спросил Соловьев.
— Она хорошая и… красивая! — ответил Никита и перекинул корзину, которая висела на удилище, с одного плеча на другое. — Вы ее знаете?
— Очень мало.
Тропинка, по которой они шли, вынырнула из леса на полянку и пересекла дорогу. Спутники увидели, что тучи уже застлали половину неба, подбирались к солнцу. Черные, зловещие, они ползли на него медленно и упорно.
— Она, — убежденно сказал Никита, — смелая, решительная. У нее характер, как у деда Матвея, независимый.
— А Ладейщиков?
— Ладейщиков? — Никита поморщился. — Как вам сказать? Был ничего, а сейчас не знаю, мало с ним встречаюсь. Признаться, недолюбливал его в школе, да и сейчас…
Соловьев понимающе кивнул головой. Никита заметил это, смутился и поправился:
— Вы не подумайте чего-нибудь такого. У нас с ним характеры разные. В школе он выскочкой был, а я не люблю таких. В институт пошел, год поучился и сбежал. Не понравилось.
— Что же ему не понравилось?
— Не знаю.
За частоколом леса стали видны окраинные домишки города. Они были разбросаны тут и там, один боком к другому. И лишь дальше они неохотно построились в улицу, которая сразу начала взбираться на косогор, а потом стремительно побежала вниз.
Когда рыбаки достигли первых домиков, грянул гром, подул сильный ветер и крупные капли дождя, похожие на ртутные шарики, мягко упали в дорожную пыль.