— Давайте попробуем, — ответил я, — вернемся в лагерь и что-нибудь соорудим. Придется как следует поработать, но дело того стоит. Представляете, какой можно сделать замечательный эпизод, если прибавить еще и эту сцену к тем кадрам, какие у нас уже есть.
Вернувшись в лагерь, я принялся мастерить клетку из гибких зеленых прутьев. В клетку надо было посадить живого зайца. Пока я работал, Пенга и еще один парень отправились расставлять хитроумные африканские капканы, чтобы поймать приманку.
На следующее утро Пенга пошел проверить капканы и, разумеется, скоро вернулся с довольно крупным зайцем. Мы посадили зайца в клетку, захватили два мешка, длинную, крепкую веревку и тотчас отправились к скалам.
Осмотрев гнездо орла, я выбрал место у подножия большой скалы, где рос густой кустарник, за которым легко было укрыться. Клетку с зайцем мы поставили на небольшой бугорок на открытом месте, так, чтобы орел мог сразу ее увидеть. Я старательно разложил петлю по верху клетки, проверил, хорошо ли она скользит, затем все мы спрятались за кустами. Расставив кинокамеры, мы расположились поудобнее, насколько это было возможно, и стали терпеливо ждать.
Если вы сидите притаившись в африканских зарослях, сначала они кажутся вам безмолвными, но потом до вас начинают доходить приглушенные голоса джунглей. Слабые, почти неуловимые звуки, которые может различить лишь тренированное человеческое ухо. Постепенно ваше восприятие становится более острым и тонким, и вы уже можете улавливать такие непривычные звуки, как отдаленный свист птицы у-двения, отрывистое карканье вороны, стрекот кузнечиков и жужжание диких пчел и жуков. Мы старались не курить и не разговаривать и даже боялись вынуть носовой платок, чтобы стереть со лба капли пота. Зной усиливался. Мы ждали в полной тишине, внимательно прислушиваясь. Я слегка толкнул Марджори локтем и показал на узкий уступ неподалеку от нас, где резвились два горных крольчонка, как будто играя в прятки. Мы наблюдали за ними с большим интересом и так увлеклись их игрой, что не заметили бы крошечной черной точки, кружившей высоко в небе, если бы кролики вдруг не всполошились, подняв мордочки кверху.
Черная точка постепенно росла и приближалась. Застыв, словно бронзовые изваяния, кролики не сводили с нее глаз. Я посмотрел на клетку, стоявшую ярдах в тридцати от нас, и прикинул, достаточно ли бросается в глаза наша приманка. Заяц, видимо, пригрелся на солнце и крепко спал.
Вдруг оба кролика вышли из оцепенения, мигом перескочили уступ и скрылись среди скал.
— Орел! Приближается! — прошептал Пенга.
Мы приникли к траве, не смея шелохнуться, хотя руки и ноги у нас сводило от напряжения. Мы боялись, что орел может заметить нас своими зоркими глазами и, почуяв опасность, скрыться. Всякий раз, как он проносился у нас над головой, мы видели его тень на земле прямо перед собой.
Должно быть, заяц казался орлу странным и непонятным существом. Он без конца подлетал к самой клетке, как бы желая рассмотреть ее получше, а затем красиво взмывал ввысь, чтобы через секунду снова сердито пронестись над дремлющим зайцем.
— Как же это заяц может так спокойно спать? — спросила Марджори.
— Джордж дал ему хорошую порцию бренди, когда сажал в клетку, иначе при появлении орла заяц мог бы до смерти испугаться и вырваться из клетки, — объяснил за меня Джон.
Наконец орел опустился на землю рядом с клеткой. Заяц зашевелился и поднял одно ухо. Перья на голове и шее орла взъерошились, он приготовился к атаке. В первый момент я испугался, что орел унесет зайца вместе с клеткой. Мы затаили дыхание. Я потуже намотал веревку на руку. Орел был в нерешительности. Ему никогда не приходилось встречать зайца, который бы его не боялся, и он никогда не видел этого зверька под такой странной защитой. Орел недоумевал. Он сделал три или четыре неуклюжих шага к клетке, склонил голову набок и несколько секунд смотрел на зайца, потом подпрыгнул и сел прямо на клетку.
Я стал лихорадочно тянуть за веревку и увидел, как орел перевернулся и с легким стуком упал на землю. В этот решающий момент я не мог сказать, сработала ли петля как полагается или, проскользнув под когтями орла, просто лишила его равновесия. Вдобавок ко всему веревка в моих руках ослабела. Нельзя было терять ни секунды. Я вскочил с места и помчался к птице. Испугавшись, она расправила свои широкие крылья и взлетела вверх. Веревка, туго натянувшись, рванулась из моих рук, а орел как будто застыл в воздухе. Я продолжал тянуть веревку. В это время ко мне подскочил Пенга, размахивая мешками. Он был возбужден и громким голосом подавал команду всем, кто его слушал.