Это нормально? Это вот в порядке вещей?
— Ах ты тварь!
Я бросаюсь вперед на Уоллиса. Если не убью, то покалечу. Он замахивается на меня кнутом. Не знаю, попал ли, боли не чувствую.
Приподнимаю юбку платья неприлично выше колен, замахиваюсь и пинаю дворецкого между ног. Он, скрючившись, падает на колени. Я снова заношу ногу, не целясь никуда конкретно, яростное желание выместить на нем весь гнев затмевает все остальные чувства.
Плечи накрывает тепло чужих рук. Оно приводит меня в себя. Немного.
— Тише, ваша светлость. Тише, — ласково приговаривает Розье, отпихивает меня в сторону и резко опускает кулак об лицо истязателя, исторгая из этого соприкосновения смачный звук.
Кто бы говорил! Кажется, кто-то недосчитается зубов.
Уоллис падает без сознания на пол.
Эдвард удивленно хлопает глазами, все еще в немом шоке от нашего с другом его брата появления.
— Ты в порядке? Сильно болит? — опускаюсь рядом с ним на колени, осматривая спину.
Она покрыта глубокими красными бороздами поверх старых шрамов. В некоторых местах кровит.
Я вдруг начинаю лучше понимать, какой Эдвард человек.
Он легко поддается чужому влиянию, он отказался от мечты, потому что не было того, кто бы мог его поддержать, он молча принимал подобное отношение, потому что знал, что никто его не защитит, или потому, что часть его верила, что он заслуживает наказания.
За то, что не такой как другие, за то, что странный и плохо разбирается в людях и не может ни с кем ладить, за то, что родился магом в семье, что славится своим умением строить бизнес.
Все те маги, которых я видела сегодня в книжном и на улицах квартала Треугольник немного не такие как мы. Это проявлялось у каждого по — разному, но в глаза бросалась эта инаковость.
Уоллис видел подобное в Эдварде. И использовал весь свой неистраченный садизм, чтобы выкорчевать это с корнем.
— Не очень. Терпимо…
— Брат знает? — перебивает Розье, смотря на нас сверху вниз. Без уточнений понятно, какого брата он имеет в виду.
— Нет, — морщится Эд.
Парнишка не знает, как ему реагировать. Растерянность во взгляде очевидна. Ну да, неловко ему, уже взрослый, совершеннолетний, но нуждается в помощи других. Позволил так с собой обращаться дворецкому, когда мужчина должен уметь сам за себя постоять.
Но все мы разные. И взрослеем по-разному. И не всегда можем защитить себя и свои интересы. Так бывает.
Майкл стягивает с шеи галстук и связывает руки потерявшего сознание Уоллиса. Лицо его красное от ярости. Руки двигаются умело, отмечаю про себя я. Видать, не впервой.
— Как долго подобное продолжается?
Эдвард отворачивается, не желая встречать требовательный взгляд друга старшего брата. Он ошибочно принимает злость в его тоне в свой адрес. А может думает, что Майкл имеет что-то против магов.
Я мягко глажу младшенького по волосам. Все хорошо, дружочек. Теперь все будет хорошо.
Майкл пятерней зачесывает назад непослушную челку, все идет не так, как ему бы хотелось, и грозно поглядывает на бездыханное тело дворецкого, словно размышляя о том, чтобы ударить его еще парочку раз.
Слышится девичий всхлип. Не мой, я вообще не падкая на слезы дамочка.
Ирма тихонько ревет в коридоре, так и не войдя внутрь спальни. Честно, я вообще про нее забыла. Выбитая дверь шатается на одной петле, распахнутая настежь, и прекрасно не скрывает то, что было внутри.
— Ты. Как долго подобное продолжается? — вопрос мужчины адресован в этот раз служанке, привлекшей к себе внимание всхлипами.
Мне и самой интересно, я держу ухо в остро, и параллельно помогаю Эдварду подняться и сесть. Сколько он стоял на коленях, что ноги его не держат? Во мне снова просыпается желание отвесить Уоллису пинка. И плевать мне на его возраст.
— Я п-пришла в этот дом д-два года наза-ад. И такое уже происходило с т-третьим г-господином. Дворецкий Уоллис…все знали, что он ненавидит магов. Два года назад Эду семнадцати не было…
— Магов? — цепляется Майкл.
— Но в-ведь у господина нет магии, в-верно? Мы думали, что это лишь надуманный предлог!
Голубые глаза внимательно оглядывают меня и Эда. Их обладатель схватывает на лету. Теперь он знает, что парень обладает неординарными способностями и понимает, что они и стали причиной такого отношения Уоллиса.
— Где все слуги?
— Он их отпустил. Это часто происходит после отъезда герцога, — Ирма подтверждает мои догадки. Он — это дворецкий.
Прошлая Юнис тоже понятия не имела, быстро сканирую доставшуюся мне от нее память. С завидным постоянством она могла подолгу не возвращаться в этот дом, предпочитая ночевать в гостиницах и отелях.