— Клянусь. — Сказала Алина, утерев нос рукавом тонкой рубашки.
Лицо ее озарилось ослепительной улыбкой.
— Ну же, chère sœur{?}[Дорогая сестра], что же это за манеры? — с лукавой улыбкой Рудольфус поглядывал на влажный рукав сестры. — Боюсь, наша chère mère{?}[Дорогая мать ] не простит тебе этого пятна.
— Верно-верно, — подтвердил слова брата Рабастан, закинув руки за голову. — Она же отдала за нее целых пятнадцать галеонов! — разведя руки в стороны для пущего эффекта, воскликнул он.
— Неоправданная плата. — Тихо пробубнила волшебница, пряча улыбку в уголке рта.
— Поздравляю! Наша сестра снова в строю!
Рабастан протянул руку брату, ожидая братского рукопожатия, тот сразу на него ответил.
— Я люблю вас.
— Как и мы, mignonne{?}[Милая]. — Мужчина заключил сестру в крепкие объятья. — Ну, — Рудольфус требовательно глянул на скривившего губы брата.
— Только ради вас!
Рабастан набросился на обоих, прижав их к мягкому дивану своим телом, без какой-либо возможности выбраться. Гостиную наполнил звонкий смех Алины, к которой присоединились два более грубых.
Через несколько секунд раздался щелчок аппарации. Вернулись родители.
— Один… — шепотом проговорил младший Лейстрендж.
— Два… — продолжил Рудольфус.
— Три! — не выдержав, воскликнула девушка.
Трое сорвались с места, не расцепляя рук. Пробегая мимо домашних эльфов и родителей, которые толпились в зале около огромной мраморной белоснежной лестницы.
— Где ваши манеры? — прикрикнула светловолосая женщина вслед убегающей троице.
Лестрейнджи лишь разразились безудержным хохотом, уже через мгновение оказываясь у двери, ведущей в сад. Они неслись навстречу закатному солнцу.
Миссис Лестрейндж недовольно покачала головой.
— Любовь моя, полно. — поддерживая супругу под локоть, произнес мужчина, нежно оглядывая ее. — Они всего лишь дети, дай им насладиться детством.
— Ох, Себастьян… — глубоко вздохнув, женщина недовольно взглянула на мужа, с чьего лица по-прежнему не сходила улыбка. — Разве этому я их учила? Столько времени потрачено, а им хоть бы что! — огорченно сказала женщина, вынимая бриллиантовые серьги из мочек ушей.
— Mon amour{?}[Моя любовь ], — он ободряюще сжал её руку, накрыв своей. — Ты прекрасная жена и мать, не стоит себя ни недооценивать, ни тем более корить. А дети… Это просто дети. – Мистер Лестрейндж поцеловал жену в чуть сморщенный лоб. — Вспомни хотя бы нас в их возрасте.
— Только не начинай, — женщина, наконец, улыбнулась, но для вида все же добавила: — Знаю я твои намеки, негодник!
Мужчина ничего не ответил и лишь крепче обнял жену, вовлекая в глубокий и чувственный поцелуй. Этого у них нельзя было отнять — за столько лет, что они вместе провели, Лестрейнджи не утратили и доли чувств к друг другу.
***
Вокзал Кингс-Кросс, Платформа 9¾
Сентябрь, 1976
Первое сентября — одна из важнейших дат для каждого ученика и студента. Время, когда пора вновь вернуться за школьные парты, встретиться с повзрослевшими за лето однокурсниками и вновь погрузиться во все последние новости и сплетни. И наконец-то взяться за голову, чтобы успешно закончить свое обучение.
Вот и сейчас толпа на платформе лишь увеличивалась в размерах. Родители провожали в школу своих детей, кто-то из них садился в ярко-красный Хогвартс-экспресс в последний раз. А для растерянных и одновременно счастливых первокурсников это должно было произойти впервые.
Двое юношей бежали сломя голову через всю толпу, держа свой багаж над головой, дабы ненароком не задеть кого-то. Гриффиндорцы попутно приносили свои извинения тем, кого все же им удалось зацепить.
— Давай же, Бродяга, поднажми! — пытался перекричать шум толпы широкоплечий юноша с взлохмаченными волосами, делавших их больше похожими на птичье гнездо. — Иначе поезд отправится без нас! — добавил он, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что друг не отстал от него.
— Хогвартс не переживет этот год без нас! — уверил в ответ черноволосый юноша. — И мы не можем позволить этому произойти.
Сириус Блэк отчаянно пытался восстановить дыхание, когда они остановились перед поездом.
— Ты прав, мой друг, — рассмеялся молодой человек, облокотившись плечом об рядом стоявшую колонну. — Как думаешь, Хвост и Лунатик уже там? — кивая в сторону вагонов, спросил волшебник, протирая краем мантии стекла очков.
— А то! — усмехнулся Бродяга, похлопав друга по плечу. — Пойдем уже, иначе староста нам всю плешь проест.
Двое направились к ступенькам поезда, как вдруг взгляд одного из юношей, оглянувшего платформу, зацепился за незнакомую фигуру волшебницы неподалёку. Неосознанно замешкавшись на средней ступеньке, он так и замер, пытаясь лучше разглядеть ту, что привлекла его внимание.
— Да, что такое? — недовольно выругавшись, черноволосый врезался в спину друга. — На что ты там уставился, Сохатый? — нетерпеливо повторил парень, пытаясь рассмотреть в толпе причину, заинтересовавшую друга.
Пока тоже не нашёл глазами невысокую девушку с невероятно длинными черными волосами, доходящими до бедер. По обеим сторонам от нее стояли двое парней, всем своим видом излучающих статность и какую-то особенную силу, присущую только членам аристократических семей. Перед ними стояли и их родители: видимо, они как раз прощались с детьми, поочередно обнимая каждого.
Затем юная мисс обратилась к молодому мужчине, стоявшему от нее по правую сторону. Приподнявшись на носочки туфель, она коснулась губами гладко выбритой щеки своего старшего брата. А тот в ответ притянул ее в объятия, скрывая лицо в пушистых темных волосах.
— Я буду скучать, — тихо прошептала девушка, крепче обхватывая его за спину.
— Как и я, sœur.{?}[Сестра] — отозвался мужчина.
А после обернулся на самого младшего Лейстренджа и крепко обнял его, шепотом давая тому наставления на предстоящий год.
Леди Селестина лишь утирала кончиком фамильного платка уголки глаз. Расставания с детьми всегда давались тяжело, но в это утро, смотря на своих детей, она не могла держаться, как ей должно быть подобало. Еще крепче обхватив локоть своего мужа, она чуть слышно всхлипнула.
— Полно, дорогая, — успокаивающе произнес глава семейства, обращаясь к жене. А затем, вновь обратившись к детям, продолжил:
— Даю вам свой наказ: присматривайте друг за другом. Ведите себя соответственно своей фамилии и статусу. Не забывайте, что Familia venit primus.
— Семья — на первом месте, — хором повторили трое.
И ласково улыбнувшись, добавил:
— И повеселитесь там! Юность не вечна. Пролетит так, что и не заметите.
Двое тут же переглянулись, одобрительно кивнув отцу.
Мужчина вновь обратил свое внимание, но уже на дочь.
— Моя дорогая, не забывай писать нам с матерью. Но мне — почаще, — уже тише произнес отец, озорно подмигнув и поцеловав в лоб.
— Père{?}[Отец], осторожней! Иначе мы с Руди решим, что нашу сестрицу ты любишь сильнее прочих! — с видом оскорбленного до глубины души протянул Рабастан.
— Вздор! — возразил мужчина. — Я люблю каждого из вас в равной степени.
— Не дуйся на него, папа, он просто tromper{?}[Дурак].
— Алина! — одернула ее Селестина, вновь нахмурившись.— Не забывай, где ты находишься.
— Прости, матушка. — опустив голову, промямлила девушка.
— Не опускай головы, Лина, — склонившись к уху сестры, прошептал Рудольфус. — Помни об этом.
Алина тут же расправила плечи. Рудольфус одобрительно кивнул, незаметно улыбнувшись.
***
Поезд Хогвартс-экспресс, четвертый вагон, первое купе.
Рассевшись по местам, друзья наперебой принялись рассказывать истории, произошедшие с ними за целое лето.
— И потом она выгнала меня из-за стола и заперла в комнате, представляете? — смеясь, рассказывал Блэк под заразительный хохот друзей. — Но я не растерялся… — парень смахнул упавшие на глаза пряди. — Соорудил веревку из простыней и спустился из окна, прямо как в том кино, которое мы смотрели в прошлом году. Магглы были в таком шоке, видели бы вы их лица! — вновь раздался хохот.