Костя догадался, что я не верю ему, но делает вид, что между нами ничего не произошло. Когда же я собрался к Полевому, он встревожился. Он отказался проводить меня к партизанам.
— Полевой за сто километров отсюда, — сказал он. — Пока доберемся, немцы десять раз нас убьют.
XIX
Я не смею даже подумать, что Красная Армия не вернется. Да и как это можно допустить! Я хорошо знаю историю, чтобы не отчаиваться. Не могу представить себе, чтобы фашисты удержались на нашей земле. Когда немцы пришли на Украину в 1918 году, кое-кому казалось, что наша земля навеки станет германской. Бандиты помогали немцам тогда. А народ разгромил и немцев и их сообщников.
Правда, мне страшно смотреть на немецкие танки… Я стараюсь не думать о них. И все же я выхожу по ночам с немецкими минами на старый шлях. Иду ощупью, как настоящий слепец. Впрочем, вблизи я все-таки вижу все, что надо. Сделав свое дело, я тотчас же ухожу. Я не так храбр, чтобы сидеть на шляху до утра.
Однажды пришел Полевой и рассказал о неизвестном мстителе. Кто-то удачно поставил мину у моста на шоссейной дороге: на рассвете машина с фашистами взлетела на воздух. Партизаны насчитали пятнадцать трупов.
Полевой спрашивал партизан, по никто из них не мог сказать, кто минировал мостик. Тут Костя начал намекать, что это он, мол, «проучил фашистов».
Полевой, кажется, не поверил. Во всяком случае, он ничего не сказал. А Костя думал, что командир будет восторгаться его поступком. Когда Полевой ушел, Костя проворчал:
— Старайся после этого. Другим за такие дела ордена выдают, а он даже не поблагодарил.
— За что же тебя благодарить? — спросил я, возмутившись его враньем. — За сказки?
Костя вытаращил глаза. Он догадался, в чем дело, и спросил растерянно:
— А ты… ты почему не признался? Вот дурень так дурень!
Он так и не понял, почему я молчал. Сам-то он любит поговорить о своих успехах.
Частенько он уходил в разведку и каждый раз возвращался целым, невредимым. Другие разведчики исчезали, партизаны находили их трупы, а Костя был неуловим. О нем говорили, как о способном, отважном разведчике.
Однажды он забрался в свой собственный дом и вынес оттуда патефон. Он решил развлечь музыкой близнецов. Что и говорить: Людмила Антоновна смотрела на Костю, как на героя. Но в моей душе все чаще возникали сомнения. Я не мог понять, как это Костя ухитряется спастись, в то время как другие партизаны гибнут. Я не мог скрыть своих мыслей. Костя рассмеялся, сказал:
— Пойдем со мной, посмотришь, как это получается.
— Я попрошу Полевого, пускай сам посмотрит.
— Ты думаешь, что Полевому нечего больше делать?
Я промолчал. Костя начал шутить:
— Крот завидует орлу. Правда?
—. Лучше быть хорошим кротом, чем поганым орлом.
— Поганых орлов не бывает.
— Я говорю о поганом петушке, который называет себя орлом.
Костя готов накинуться на меня с кулаками. Но он боится меня. Я плохо вижу, однако руки у меня крепкие. И Костя избегает мериться со мной силами.
Когда Полевой снова пришел, Костя развлекал близнецов, следя за мной глазами. Его интересовало, о чем я буду говорить с Полевым.
Командир закусывал, поглядывая на жену. Потом с усмешкой проговорил, указав на Костю:
— Видишь, какую я тебе веселую няньку дал.
Мне хотелось поговорить с Полевым о своих подозрениях, но Костя ни на минуту не вылезал из землянки. Вдруг он подошел ко мне и громко проговорил, стараясь привлечь внимание Полевого:
— Слушай, крот, сколько я тебя предупреждал: не ввинчивай детонаторы в мины! Не дай бог, кто-нибудь нечаянно заденет мину… Наша землянка на воздух взлетит.
Костя знал, что я вожусь только с обезвреженными минами. Значит, он умышленно это сказал. Я еще не понимал, к чему он клонит, но было ясно: это начало какой-то подлой затеи.
Полевой сказал:
— Надо вырыть яму для мин. Подальше от землянки. Вы должны сделать это вдвоем. Когда будет готово, доложите, я осмотрю.
Я сказал, что Костя клевещет на меня: я ведь лучше его знаю, как обращаться с минами. Костя ухмылялся: плохо, мол, человек оправдывается.
Я нервничал. Еще бы: Людмила Антоновна всерьез заволновалась… Полевой, успокаивая ее, бросал на меня неодобрительные взгляды.
Я поклялся, что завтра же будет готова яма для мин.
Полевой вдруг спросил:
— Ты знаешь, как обращаться с минами?
— Конечно, знаю.
— Так это ты, наверно, фашистам гостинцы носишь?
Я поневоле опустил глаза. Вдруг послышались его шаги: Полевой шел ко мне. Я не мог поднять голову, неловко стало. Он ласково сказал, положив мне руку на плечо: