Немного поправившись, Максим начал искать себе занятие. И вдруг пришло в голову, что он может быть полезным, находясь даже в госпитале. Он организовал кружок по изучению мотора. Выздоравливающие бойцы знакомились с новыми типами танков и самоходных орудий.
Каждый день Максим осведомлялся: нет ли ему писем? И никак не мог привыкнуть к короткому ответу медсестры (которой так хотелось, чтобы он получил письмо). «Нет, — говорила сестра, — но вы ждите. Напишут».
Кто напишет? Клавдия? Но, если бы она была жива, разве не нашлось бы у нее сил, чтобы разыскать Максима? Нет, Клавдия, наверное, погибла. Если она не успела эвакуироваться, гитлеровцы убили ее…
Он боялся даже подумать, что Клавдии нет в живых. Где-то в душе жила неистребимая вера в то, что все закончится благополучно, настанет снова мирная, счастливая жизнь. Он с новыми силами примется за любимое дело… И сына… сыночка Леню будет воспитывать.
Устав, Максим добрался до своей койки и лег. Сосед, лежавший справа, радостно улыбаясь, читал письмо. Сосед слева лежал, остановив взгляд на матовой лампочке, смутно белевшей под потолком. За окном сверкало солнце, и трудно было понять, о чем думает раненый, глядя на лампочку. Неожиданно он повернул голову, посмотрел на Максима, словно почувствовал его взгляд.
— Читал сводку? — спросил сосед, оживляясь. — Наши-то наступают.
Максим рассмеялся:
— Это ты на потолке вычитал?
— Почему на потолке? В газете… И по радио передавали.
— А я вижу: человек прилип глазами к лампочке, — продолжал шутить Максим. — Что-то он там изучает, думаю.
— Электрик я, — сказал сосед. — Гляжу вот: какая грубая работа. Лампочку подвесили, как в казарме. Да мы и в казармах аккуратнее делали. По работе соскучился, брат. Эх, об чем говорить…
Максиму захотелось рассказать о себе, о своих мыслях. В это время в палату вошла санитарка.
— Сестра вас спрашивает, — сказала она тихо электрику.
— Сестра? — недоумевал тот. — А что ей нужно? Я ни на что не жалуюсь.
— Да ее не пускают, — сказала санитарка, тоже чему-то удивляясь.
— Почему не пускают? Ничего не понимаю. Она что, из другого госпиталя?
— Да она ваша сестра… не медицинская, — пояснила санитарка. — Насилу разыскала вас.
— Марина? — прошептал электрик, судорожно приподнимаясь.
— Да, да, Марина. Только лежите, нельзя вам вставать.
После длительных переговоров с главным врачом сестру электрика пропустили, и она неслышными шагами вошла в коридор госпиталя.
Здесь было тихо. В глубоких креслах, затянутых чехлами, сидели выздоравливающие бойцы. Им было приказано сидеть спокойно, поменьше волноваться, иначе главный врач не разрешит выходить из палаты. Они с детским любопытством рассматривали появившуюся в коридоре курносую молодую женщину.
Марина помнила все указания дежурной медсестры: войдя в палату, она осторожно прижалась к раненому и, сдерживая слезы, тихо сказала:
— Ты только не волнуйся, Вася, не расстраивайся. У нас все, все благополучно. И Катя твоя жива-здорова…
— А дети… дети?
— Детки тоже здоровенькие. Вот снимочки… погляди…
Она показывала брату маленькие любительские фотографии. Он, всхлипывая, прижимал их к щеке, затем долго всматривался в круглые детские личики.
Максим с трудом сдерживал слезы. Когда Марина положила снимки под подушку брата, он вдруг попросил:
— Покажите, пожалуйста… У меня тоже… вот такой карапуз где-то…
— Где? — машинально спросила Марина.
— Не знаю, — устало произнес Максим.
С грустной улыбкой разглядывал он чужих детей. Марина украдкой наблюдала за ним, наконец сказала:
— А я вам помогу найти его. Ей-богу. Вот ведь братишку-то разыскала… Скажите, кто вы? О жене расскажите… я все… все запишу…
— Она у меня бедовая, — с похвалой отозвался о сестре электрик.
Максим сообщил ей все данные: о Клавдии, о матери, об Анне Степановне… Может быть, кому-нибудь из них удалось эвакуироваться…
Он провожал Марину в коридор и все еще рассказывал ей о Клавдии, которая, должно быть, уже поседела с горя…
Марина пообещала, прощаясь:
— Умру, а своего добьюсь. Уж какую-нибудь Наливайко я вам разыщу через Бугуруслан. Да я и в газеты буду писать. Я вот Васеньку нашего так и нашла. Он до войны в газеты пописывал…
Когда Марина ушла, Максим вернулся в палату, лег на свою койку и сказал соседу-электрику: