Первую гранату я бросил фашистам под ноги, когда Костя подбежал к ним. Потом, кажется, еще бросал, но куда — не помню. Очнулся уже в землянке. Голова была забинтована, в глазах темнело от боли.
И все же я рассмотрел тетку Варвару, бинтовавшую мне ногу, зажатую с двух сторон дощечками. Я понял — дощечки вместо гипса. Значит, у меня перелом кости.
У тетки, как всегда, было суровое, пожалуй, даже злое лицо. Я не радовался, попав к ней в руки. Правда, она была санитаркой и могла помочь. Но я помнил ее характер.
— Где вы меня нашли? — спросил я.
— А я тебя и не искала, — сказала тетка. — Никита притащил. Где-то в канаве нашел… Валялся, как дохлый щенок. Хотел он тебя в землю закопать, потом присмотрелся — вроде живой…
— Спасибо… И вам и дядьке спасибо…
— За что это нам спасибо?
— За то, что спасли меня.
— А мы не о тебе заботились.
— А о ком? — спросил я, сдерживая улыбку, чтобы не обидеть тетку.
— Без надобности ты и мне и дядьке. Одного такого, как ты, я выродила, а что он сделал, барбос? Бросил родителей и ушел.
— Гриша ушел с Красной Армией. Не мог же он с вами остаться.
— Ясно, не мог. Немца испугался. А родителей бросил на произвол… Все вы такие.
Я заворочался, собираясь подняться. Неприятно было лежать в этой землянке. Тетка закричала на меня:
— Не шевелись, окаянный! Я тебя столько дней выхаживала, а ты в один миг все испортишь. Не шевелись, пока не позволю.
— Да для чего же я вам нужен?
— Ты мне без надобности, — все так же жестко сказала тетка. — Для Катерины спасаю тебя… для матери… Тебе-то что, а она там мучается… несчастная.
— Значит, вы все-таки верите, что мать вернется в Сороки… и что Гриша вернется?
Тетка даже отвернулась — так взволновали ее мои слова.
— Не приставай. Знай лежи.
Мне стало грустно. «Как была, так и осталась ведьмой, — подумал я. — Хоть бы дядька Никита поскорее пришел!»
Продолжая злиться, тетка заставила меня поесть. Я решил не раздражать ее и молча стал жевать жесткие кукурузные лепешки, запивая их теплой водой. Из лесу доносился запах цветущей вербы, и я подумал об одной весне, когда так хорошо жилось. Вспомнил Нину и начал рассказывать о ее смерти. Тетка молчала и вдруг спросила:.
— Где же ее убило?
— Возле станции. Знаете, где палисадничек. Под старыми тополями.
— Дура, — прервала меня тетка Варвара. — Лезла куда не следует. Надо было сидеть в траншее.
Я больше не мог выдержать. Я приподнялся, решив дать отпор тетке Варваре. Но в это время послышались шаги. Дядька Никита ввалился в землянку и, не обращая внимания на жену, стал рассказывать:
— Так это-таки правда, что партизаны опять объявились в наших краях. Под Вербовкой немцев побили и обоз захватили.
Я вспомнил о тетради, которую партизаны должны передать матери, если погибну.
— Знает ли Полевой, что я жив?
Дядька Никита посмотрел на меня так, словно впервые услышал это имя.
— Полевой? Он без вести пропал.
Это ошеломило меня.
— А Кирилюк?
— Убили.
— А Дубовик? А Ковальчук? А Зализняк?
— Тоже пропали без вести. Фашистского генерала убили и сами исчезли. Что с ними немцы сделали — не знаю. Долго у нас не было партизан, а теперь новый отряд появился. Тарас Трясило командует. Ух, и боевой же командир, говорят!
— Тарас Трясило? — переспросил я, чувствуя, что дядька Никита, как всегда, сочиняет. — Это же знаменитый гайдамак. Про него Шевченко писал!
В доказательство я прочел на память несколько строк из «Кобзаря».
Дядька Никита помотал головой, потом начал рассказывать о подвигах Трясило. Он был неуловим, этот храбрый партизан. Многим стало казаться, что это в самом деле вымышленный герой.
Я спросил, обращаясь к дядьке Никите:
— Вы его видели?
Я по глазам заметил — дядька хотел сказать: «Видел», но, поймав на себе насмешливый взгляд Варвары, нахмурился:
— Он со мной через одну дивчину связь держит. Она связист в партизанском отряде. К нему никого не подпускают. Сначала я и сам думал, что сочинили этого самого Трясило, чтоб веселее жилось. Но когда фашистов под Вербовкой разбили, тут могли бы поверить даже такие, как моя жинка.
Однажды в нашей землянке появилась девушка, назвавшая себя Наташей. Она была в грубом крестьянском ватнике и сапогах. Кто она? Откуда? Этого мы не знали. Тетка Варвара встретила ее недоверчиво. Каюсь, я сам подумал вначале: не провокатор ли? Поэтому на ее осторожный рассказ о партизанах равнодушно ответил:
— Какое нам дело до партизан!