«Месье Луи — настоящий труженик, как благодаря природным наклонностям, так и чувству долга, и полон добрых намерений. Все, что ему надо, — и дальше следовать тем же путем. Он приобрел настоящее французское обхождение и держит себя подобающим образом, ну разве только слегка восторженно. Он вхож в общество, изящным поклоном приветствует знакомых и вообще проявляет любезности с серьезным и полным достоинства видом тринадцатилетнего. Здесь все женщины без ума от него». Мальчика в отличие от его брата не столь воодушевляла подобная муштра, и он намекал в письме к Жозефу, что был бы рад вернуться домой.
Когда полк лейтенанта Буонапарте был переведен в Валанс, Наполеон взял брата и туда. Жили они по-прежнему. Наполеон пытается пристрастить мальчика к своей устрашающей для подростка образовательной программе — от истории Меровингов до астрономии, от Расина и Корнеля до Руссо, от юриспруденции и статистики до английской политэкономии. Куда бы ни переводили их полк, он всегда возил с собой сундук книг. Он все еще работал над своим французским, пытаясь полностью избавиться от итальянского акцента. Местного общества он избегал как чересчур роялистского. В июне 1791 года, неделю спустя после их прибытия в Валанс, Людовик XVI бежал из Тюильри, чтобы потом бесславно вернуться из Варена, — событие, после которого Наполеон превратился в закоренелого республиканца. В октябре до Валанса докатилась весть, что архидьякон Лючиано при смерти. Братья сразу же устремились домой. Там они застали престарелого священника в добром здравии и в ясном рассудке, возлежащим на своем набитом золотом матрасе, хотя и по-старчески раздражительным и обидчивым. Несмотря на все свое благочестие, Лючиано велел Фешу убираться вон, когда тот вошел к нему в комнату, облачившись в стихарь и столу. Годы спустя Наполеон шутливо заметил, что дядя на смертном одре напомнил ему притчу об Иакове и Исаве. «Ты теперь, Жозеф, — произнес архидьякон, — старший по возрасту, но настоящий глава семьи все же Наполеон. Никогда не забывай этого». А затем добавил: «А ты, Наполеоне, помяни мое слово, когда-нибудь станешь большим человеком».
Дядя оставил после себя пять тысяч франков, которые вскоре были истрачены на покупку для Наполеона чина лейтенанта-полковника и заместителя командующего полком корсиканских добровольцев. Паоли был уже порядком раздражен длинными посланиями, вышедшими из-под пера не по годам развитого Лючиано, в которых тот советовал ему, как управлять Корсикой[11], и бурными речами, произносимыми в революционном клубе. Весной 1792 года во время религиозных волнений в Аяччо наполеоновские солдаты открыли по мятежникам, которым сочувствовал Паоли, огонь и даже попытались занять цитадель. Французский комендант ответил на это отказом, за которым последовало три дня уличных беспорядков. Вскоре после этого Наполеон, настроив против себя как Паоли, так и французский гарнизон, отправился в Париж, куда и прибыл в конце мая.
Здесь его повысили в чине до капитана, продержав два утомительных месяца в запасе. 10 августа этот до мозга костей демократ стал свидетелем штурма Тюильри и жуткой резни, устроенной швейцарской гвардией.
«И как только они позволили этому сброду прорваться внутрь? — заметил он. — Следовало бы расстрелять пять-шесть сотен этих смутьянов пушками, а остальные разбежались бы сами».
Это было тревожное время для аристократов, даже самых худородных, и Мария-Анна Буонапарте в своей монастырской школе для благородных девиц оказалась в настоящей опасности. В сентябре брат добился от муниципалитета Версаля разрешения забрать ее оттуда и отправить домой. По пути им пришлось пережить несколько неприятных мгновений: их не раз останавливали и требовали предъявить документы. Путешественникам то и дело приходилось доказывать, что они не аристократы.
Наполеон с сестрой целыми и невредимыми достигли Аяччо в октябре 1792 г., где он тотчас возобновил свою службу в чине лейтенанта-полковника в рядах корсиканских добровольцев. Однако старый генерал Паоли был вовсе не в восторге от того, какой оборот приняла революция Кроме того, он недолюбливал щеголеватого французского комиссара, бывшего маркиза де Семонвиля, который проживал в доме Буонапарте. Затем в апреле Люсьен Буонапарте в республиканском клубе в Тулоне произнес речь в которой резко раскритиковал Паоли как тирана, заслуживающего гильотины, в результате чего Комитет общественного спасения в Париже выдал ордер на арест генерала. Паоли ответил на это собственным распоряжением схватить Наполеона живым или мертвым. Приказ был выполнен, но Наполеону удалось бежать. Его мать приготовилась защищать дом, но вскоре до нее дошла записка от сына: «Эта страна не для нас».
11
В 1300 г. Пиза уступила власть над Корсикой Генуе. Но корсиканцы признали свою зависимость от Генуэзской республики лишь в 1387 г., хотя впоследствии неоднократно поднимали восстания против ее господства. В 1768 г. Генуя уступила Корсику Франции, после чего корсиканцы не раз поднимали восстания против французов. Одним из лидеров повстанцев был П. Паоли