Однажды в июне Наполеон, работая у себя в кабинете в Момбелло, услышал доносившийся из-за ширмы шум. Решив взглянуть, в чем там дело, он обнаружил одного из своих штабных офицеров поверх Полины и, как пишет приятелю Семонвиль, потребовал, чтобы тот немедленно женился на его сестре. Свадьба была отпразднована согласно всем канонам священной церкви, и Полина, как и ее сестра, получила 40 тысяч франков приданого. Ее супруга звали Виктор Иммануил Леклерк. В ту пору ему было двадцать пять. Это был невысокий, невзрачный, бесцветный сын богатого мельника из Понтуаза. В те дни он производил впечатление недурного улова. Наполеон повысил его до бригадного генерала за две недели до бракосочетания. Леклерк выставил себя на посмешище, пытаясь перенять царственные замашки своего шурина: как и тот, он носил шляпу слегка набекрень и любил расхаживать взад и вперед, заложив за спину руки. И хотя, судя по всему, Полина была рада замужеству, она по-прежнему оставалась довольно взбалмошной особой, если верить Арно. В 1798 году у четы родился сын, которого она нарекла Дермид, позаимствовав это имя из песен Оссиана.
Случалось, что и Жозефина доставляла трудности. Офицер кавалерии, барон Каррион-Ниса, видевший ее в октябре 1797 года, говорит: «Мадам Бонапарт уже не молода и далеко не красавица. Но у нее прекрасные манеры и добрый характер. Как мне кажется, она в восторге от своего супруга, который также весьма к ней привязан. Она частенько бывает в слезах, по несколько раз на дню, из-за самых что ни на есть пустяков». Возможно она тосковала по капитану Шарлю. И хотя она по заслугам ценила Наполеона, однако ей льстило и ее собственное прозвище «Мадонна побед».
В сентябре 1797 года в Италию прибыл генерал Бернадот вместе с 20 тысячами из рейнской армии. Вскоре он рассорился со своими новыми сослуживцами и даже вызвал на дуэль генерала Бертье. Многие были возмущены тем, что вместо «гражданин» он имел привычку обращаться ко всем «месье», что особенно огорчало наиболее убежденных республиканцев. Однако Наполеон не стал возражать — важное свидетельство тому, что ветер вскоре подует в иную сторону.
Успехи генерала Бонапарта казались еще более впечатляющими в свете позорного отступления северной армии. Наполеон не только покорил Северную Италию, но и спас свою собственную страну. Несомненно, Директория хотела бы замять его победы, но не осмелилась. Наполеон стал национальным героем.
К счастью, у директоров не было ни капли чрезмерного идеализма Робеспьера В их глазах главной целью революции было обеспечить процветание для самих себя и для своих сторонников, «выдающихся людей», или honnetes gens[13], как их саркастически прозвали в народе. Это были зажиточные буржуа и выходцы из аристократии, которые успели вовремя занять высокие посты, купили «национальную» (то бишь конфискованную) собственность или же набили туже кошельки, снабжая армию негодной амуницией или лежалой провизией.
Гражданин Жозеф Бонапарт, ныне депутат от Корсики в Совете Пятисот был типичнейшим представителем honnetes gens. После весьма доходных, хотя сопряженных с опасностью, нескольких месяцев в Риме в качестве посланника с годовым жалованьем в 60 тысяч франков золотом он в 1797 году возвратился в Париж, где целиком посвятил себя деловым интересам. Поговаривали, что он получил изрядную долю драгоценностей, золота и произведений искусства при помощи вымогательства от папских областей, но все это погибло во время бури на море. Тем не менее он медленно, но верно обогащался.
Его осмотрительная мать предпочла вернуться на Корсику. Ее прибытие в Аяччо в июле 1797 года стало воистину радостным событием. Пушки отдали в ее честь артиллерийский салют, а весь город был украшен праздничной иллюминацией. Получив от Директории почти 100 тысяч франков компенсации, она заново отделала и обставила «Каса Буонапарте» и даже построила в доме новую лестницу. Летиция написала жене Жозефа в Марсель с просьбой прислать ей красных и желтых обоев, белого оконного шнура, четыре кресла и софу, обтянутых Дамаском, и трое небольших часов. Феш, приобретший редкую напыщенность, вскоре присоединился к Летиции к принялся скупать недвижимость. Брат с сестрой явно намеревались провести остаток дней своих на родном острове.