He без влияния Жозефины, пытавшейся укрепить свое собственное положение, Первый консул принял совершенно недальновидное решение: его падчерица, Гортензия де Богарне, которая к этому времени успела превратиться в милую и весьма привлекательную, хотя и несколько легкомысленную барышню, составит отличную партию Луи. Придя в ужас от такой перспективы, Луи замкнулся в уединенном Шато-де-Бейон, расположенном в густом лесу неподалеку от Парижа. Он по-своему, робко и искренне, был влюблен в младшую кузину Гортензии, Эмилию де Богарне, бесприданницу, отчимом которой был негр. Наполеон спешно выдал девушку замуж за своего любимого штабного офицера, майора Шаман-Валета, в прошлом кюре, отчего Луи еще больше замкнулся в себе, не в силах оправиться от такого удара. В конце концов этот раздражительный ипохондрик с неизменно мрачным взглядом был вынужден жениться на несчастной восемнадцатилетней Гортензии, которая приняла его исключительно ради того, чтобы угодить матери, к которой была глубоко привязана. Разумеется, у нее бывали любовные интрижки с другими молодыми людьми, которых она находила куда более привлекательными. В последней отчаянной попытке воспрепятствовать этому браку Люсьен заявил Луи, будто Гортензия ожидает ребенка от самого Наполеона.
Церемония бракосочетания состоялась 4 января 1802 года в салоне особняка на Рю де Виктуар. Проводил ее папский легат — кардинал Копрара, архиепископ Миланский. Гортензия была бледна, всем было понятно, что предшествующее утро она провела в слезах, и ее бледность еще сильнее подчеркивали ее подвенечное платье, букет флердоранжа и единственная нитка великолепного жемчуга (подарок ее матери). Жозефина, которая, по всей вероятности, не могла не испытывать чувства некой вины, обливалась слезами на протяжении всей церемонии и еще много дней спустя. Когда венчание было закончено, вперед выступили Мюрат с Каролиной с просьбой к кардиналу благословить их брак. «Эта двойная церемония произвела на меня самое неблагоприятное впечатление, — рассказывает Гортензия. Та вторая пара была так откровенно счастлива. Было видно, что они искренне любят друг друга». На венчании присутствовал весь клан, за исключением Жерома, отбывшего в Соединенные Штаты, и все, как один, негодовали на Луи за его женитьбу на одной из Богарне, особенно Каролина, которая завидовала своей школьной подруге с первого дня их знакомства Жозеф, Люсьен, она и Элиза окажутся в один прекрасный день правы. В некотором роде Жозефина действительно на сей раз одержала победу — ее будущему внуку было уготовано судьбой стать императором Наполеоном III. Первый консул выделил жениху (богатство которого на тот день официально составляло 180 тысяч франков) особняк на Рю де Виктуар, а невесте — приданое в 250 тысяч франков, к которым Жозефина добавила еще сто тысяч Новоявленные золовки Гортензии не могли не заметить, что это приданое намного превосходило их собственное.
Жером, которому в 1802 году исполнилось семнадцать, с румяным лицом и черными кудрями, короткой шеей и тонкими поджатыми губами, был капризным баловнем всей семьи, каким и оставался на протяжении всей своей жизни. Правда, в это время Первый консул потакал всем его прихотям. С четырнадцати лет у него вошло в привычку делать разорительные вылазки по парижским магазинам, после которых брат или Жозефина с неизменным юмором были вынуждены оплачивать его счета. После Маренго он потребовал у Наполеона шпагу, которую тот носил во время битвы, и получил ее без промедления. Получив назначение в субалтерны кавалерии консульской гвардии, он тотчас сразился на дуэли с другим молодым офицером и получил пулю в грудную клетку, которую доктора так и не смогли извлечь оттуда. Ее удалили лишь во время правления его племянника Наполеона III. После затянувшегося выздоровления, проведенного частично в стенах Тюильри, брат вынудил его отправиться на флот.
«Изучай оснастку, — увещевал Наполеон брата в одном из писем. — Ты должен досконально знать каждый канат. Когда по окончании плавания ты придешь в порт, я захочу услышать, что ты стал так же незаменим, как и любой другой просоленный морской волк».
Жером провел в море восемь месяцев 1801 года на флагмане адмирала Гонтома, и, когда адмирал захватил британский линкор, Жерома отправили на его палубу получать шпагу от вражеского капитана.
Возвратившись в Париж, он был принят как герой и взял в привычку давать наставления Первому консулу, как тому вести прибрежные боевые действия. Вскоре после этого он отправился служить на карибский флот. У острова Мартиника он повстречался со своим шурином, супругом Полины, генералом Леклерком, который как раз направлялся к острову Сан-Доминго (нынешняя Доминиканская республика и Гаити). Генерал пришел в негодование, увидев, как юный морской офицер щеголяет в вызывающей сине-красной гусарской форме.