И выла. Навзрыд. Как не выла даже по приемным родителям.
— И ему, конечно, все это тоже тяжело, — почему-то произнесла Наташа.
— Он все еще жену любит. Я уверена, — вырвалось у меня с новой порцией сырости.
— Да... Несчастный. — Наташины руки на моей спине вдруг остановились. — Только во время «первого поцелуя» чуть девственности тебя прямо на виду у гостей не лишил.
Вместо сочувствия в ее голосе зазвучала ирония. А вместо печали в глазах зажглись знакомые мне опасные огоньки.
От неожиданности я даже плакать перестала. Слезы будто сами резко высохли.
— Что ты имеешь в виду? — спросила осипшим голосом.
— Знаешь, Лера, лучше бы ты все эти годы не орла своего ждала, а ходила на свидания и набиралась опыта. Тогда сама бы поняла всё.
— Наташа, ты можешь прямо сказать? На что ты намекаешь?
Плакать мне уже не хотелось, но вот ладони начали дрожать. Тело будто первым догадалось, о чем речь и какой будет вывод.
— Лер, да твоего Лаевского прямо в загсе чуть Кондратий от желания не хватил. У него уши дымились! — Подруга тряхнула головой. — Если у кого и были сомнения, что у вас все по-настоящему, после этого секса рот в рот и мысли не осталось! Я вообще была уверена, что ты ходить сегодня не сможешь. Как последняя дура, спешила. Мази тебе везла обезболивающие. Все, что было в аптеке возле дома, скупила.
Она взглядом указала на сумочку. И снова притянула меня к себе. Сжала осторожно, как фарфоровую куклу.
— Ты бы видела вас со стороны, — произнесла Наташа с нервным смешком.
— Мы были похожи на настоящих?
Мои сомнения усилились во много раз. Все прикосновения и реакции Никиты стали выглядеть иначе. Поверить, что его тянуло ко мне, пока еще было сложно. Но глубоко в душе, там, где с утра все клокотало от непонимания, сейчас стало тихо.
— Лер... — Наташа с едва заметной улыбкой посмотрела на меня. — Такие взгляды даже в фильмах для взрослых не каждый актер сыграет.
— Ты шутишь! — пришел мой черед улыбаться.
— Если он врал, то он гениальнее Макконахи и Ди Каприо вместе взятых! — Наташа закатила глаза. — Да простит меня великий и шикарный Кевин Костнер! Но даже он нервно пыхтит в сторонке в сравнении с твоим мужем.
Никита
Все три дня после свадьбы я был завален даже не по горло, а по брови.
Окончательно поняв, как сильно недооценили нас с Лерой, акционеры начали лезть вон из кожи, придумывая разные схемы.
За день я получал на электронный адрес жены по пять сообщений задним числом. Это были и уведомления о проведении собраний, и приказы Биркина, которые канцелярия якобы забыла выслать раньше, и досудебные претензии с очень странными суммами.
Чтобы отбиться от этого бардака и не дать акционерам протолкнуть втихаря какое-нибудь решение, мы с Пашей вкалывали вдвоем и еще периодически скидывали документы своим помощникам в московский офис.
В таком диком графике не удавалось нормально поесть или поспать. Я, как робот, отключался, стоило положить голову на подушку. И включался уже с четким планом на день, расписанным поминутно.
Нельзя было сказать, что такой аврал случился у меня впервые. За десять лет насыщенной адвокатской практики было всякое. Но когда наступила пятница и моя секретарша привезла чемодан вещей для свадебного путешествия, я вымотался до такой степени, что даже не стал проверять содержимое.
— Ты смотри, ваши три дня легко можно продлить и на неделю, и на две, — вставил своих пять копеек Паша, когда за секретаршей закрылась дверь.
— Конечно, твоими молитвами. — Я снова уткнулся в документы. До перелета нужно было успеть решить еще слишком много дел.
— В молитвах я не спец. Но с агентством поговорил. Они придержат номер за вами.
— Твое бы ораторское искусство да на благое дело! — Я передвинул Паше стопку последних аудиторских заключений. — Узнать, например, у этих умников, как они пропустили дыры в отчетах по инвентаризации.
— Можно было просто сказать спасибо. — Паша оскалился на все тридцать два зуба.
— Рыбкам на островах обязательно скажу. А тебе заниматься нашим путешествием было необязательно.
— Ну и характер у тебя, Никита! С каждым месяцем всё хуже и хуже. И спасаться, главное, не хочешь.
Покачав головой, друг забрал заключения. Взвесил стопку в руках и с тихим вздохом принялся за работу. Больше без комментариев, без ценных указаний и непрошеной заботы.