– Или что, дылда? Ударишь меня, при моих людях? – не унимался парень в шапке. – Твоё время прошло, настаёт наше. – собравшиеся поддерживали выкриками.
– Действительно. Ваше. – спокойно и вдумчиво.
Извлечённый из кобуры пистолет, заткнул глотки, заставив всех слушать. Коротко оглядев собравшихся, Чучел передал его парню в очках. Их взгляды встретились. Напуганный, сметённый и неуверенный, с твёрдым и решительным. Приняв его, примерив в руке, почувствовав вес, наставник дылды, внезапно для всех, заплакал. Горько и грустно.
– Пф. Слабак.
– Прости. – еле слышно, поникнув всем телом.
– Что ты там стонешь?
– Простите меня. – и подняв голову, вскинув оружие, весь расправившись, парень в очках несколько раз нажал на спуск.
Никто не дрогнул, и не вскрикнул. Все будто того и ждали. Отсветы пламени блестели в глазах, плясали на осунувшихся лица, подчёркивая давно зажившие шрамы. Ни одна из пуль не попала в цель, несмотря на то, что та находилась всего в десятке шагов. Отмерев, парень в шапке набросился на стрелявшего, принявшись бить его что есть сил, при этом, не пуская в ход, убранный за пояс нож. К нему присоединилось ещё двое в таких же шапках, что стояли возле очага, а также подросток орех. Третий, тот, что был в хорошей одежде, попятившись, плюхнулся на задницу, но быстро вскочив, так же поспешно скрылся в собиравшейся толпе.
Вдруг, бросившись вперёд, в несколько сильных и точных ударов раскидав шпану, Риса отбила бездвижное тело. Толпа зашевелилась, там и тут в руках начали появляться ножи. Выступив вперёд, Рассел положил руку на автомат, другую протянув перед собой на уровне пояса.
– Опять лезешь. – зло шепелявя, прорычал парень в шапке.
– Он лежит. Уймись. Время рассудит, кто был прав. – затем громко и чётко, командным тоном. – Каждый вправе выбирать, остаться или уйти. Место сбора водосброс на территории десятого поста, за два часа до заката. – и забросив на плечо поверженного, медленно приходящего в себя стрелка, направился в сторону задней двери.
Она, не двинулась с места. Охваченное забытыми чувствами, сердце захлёбывалось в неровном ритме. Маленький мир внутри ней накренился, выровняв весы, обычно склоняющиеся лишь в одну из сторон. Никто кроме неё, не замечал, как задыхаясь, медленно умирает маленькая девочка, всё это время прятавшаяся среди мусора, сражённая одной из пуль. Её залитый кровью глаз трепетал, ища спасение в той, кто не могла помочь.
Тело напряглось, чтобы сделать шаг, разгрести завал, припасть на колено, склонится над маленьким тельцем, он воля другой, не позволила. Для неё, умирающий, был всего лишь маленькой особью хищного вида, от которого не стоит ждать нечего хорошего. Оскорблённая грустью к столь ничтожному происшествию, Риса развернула тело и, подчиняясь приказу отца, неспешно направила за спутником.
С каждым шагом, по мере того как сердце сбавляло свой темп, её власть всё слабела, и к моменту, когда девушка оказалась на складе, исчезли вовсе.
Склад был хорошо обжит. Фанера и ткань, разделяла спальные места на многоярусных нарах. Те, кто мог построить или имел силу захватить, обитали в уединённых хоромах внутри деревянных ящиков, и самодельных хибарках. Мостки от стеллажа к стеллажу, выставленная обувь тех, кто сейчас отдыхал, сушащееся на верёвках бельё, тусклый свет мало ватных лампочек, запитываемых от солнечных панелей на крыше. Мебель из того, что было под рукой, вёдра и тазы для сбора конденсата из самодельных испарителей, печки из обычного кирпича и принесённой с реки глины, клетки с курами, грязные игрушки и запах прогорклого хлеба.
Разворошённый событием, “Приют” приходил в движение. Одни готовились к исходу, другие к решительным действиям. Необоснованно спешные сборы, толчея возле нескольких дверей подсобных помещений, куда на хранение сдавались ценные вещи, еда и оружие. Обеспокоенные суетой ясельники, тщетно пытающиеся привлечь к себе внимание. Ссоры и разборки среди не согласных.
Резко остановившись напротив сбившихся в группу, самых маленьких обитателей приюта, Кристина вцепилась в опору стеллажа, отказываясь куда-то идти, твёрдо намереваясь оказать посильную помощь. Не физическая, но ощутимая оплеуха от другой половинки, дала понять её отношения к данной идее. Не снизойдя до аргументации, Риса нанесла ещё один удар. Кристина продолжала стоять на своём, отказываясь уходить. Ответом была лишь злобная насмешка.
– Риса! – со сдержанной раздражённостью окрикнул Рассел, уже стоящий у приоткрытой двери, из-за которой лился яркий свет.
Зажмурившись, она замотала головой, прижавшись к металлу, выразительно взглянув на детей.