Тамара освободилась из его рук, повернулась и медленно пошла от клуба. Не пройдя и пяти метров, она обернулась.
— Пусть будет по-твоему, — еле слышно сказала она, — я знаю, что не заслуживаю твоего уважения, знаю, что ты изменил свое отношение ко мне после... болезни, но что поделаешь? Насильно мил не будешь. Прощай...
И пошла в холодную вечернюю темень. Вот уже и шагов ее не стало слышно... Аркадий рванулся было за ней, но потом махнул рукой. Пусть будет так. Может, все это к лучшему... Но на сердце оживала тяжелая обида на себя, на нее, на всю свою неудачную жизнь. Кто мог ответить ему: где его счастье, куда повернут тропы их жизней? А как хотелось, чтобы они слились в одну дорогу, как хотелось настоящего счастья, о котором хорошо и волнующе пишут в книгах, но которое ускользает от него. Смутная, нервная, беспокойная жизнь шла у него сейчас. И все это от Тамары.
Аркадий направился в клуб.
— Живем вместе, а видимся в клубе, — сказал Геннадий, когда Зыкин разыскал его среди молодежи. — На работу скоро выходишь?
— Скоро... На комиссии уже был.
Аркадий сел рядом с Геннадием и окинул взглядом присутствующих.
— К празднику пьесу готовите? — спросил он. — Все роли уже, конечно, розданы.
— А ты будешь участвовать? — обрадовался Геннадий. — Я скажу Алексею Ивановичу, он часто вспоминает тебя.
— Не надо. Нет желания играть, — с усмешкой отвернулся Аркадий и вздрогнул: к ним через весь зал шла Ася.
— Она... тоже играет? — кивнул он на нее Генке.
— Она в хоровом занимается... Голос у нее, Аркашка, серебряный. Представь себе, многие ребята просто влюбились в Асю.
— А она... дружит с кем-нибудь?
— Ну, что ты, — Геннадий рассмеялся. — Она ни на кого и внимания не обращает.
— Здравствуй, Аркадий!
Ася несмело подала ему руку и села рядом. Белое, словно вымытое в молоке, лицо ее разрумянилось, а взгляд, устремленный на Аркадия, был так откровенно счастлив, что Геннадий подумал: «Ого! Да здесь что-то серьезное намечается. Когда же это они? Ну, дружище, сегодня дома задам тебе жару за то, что скрытничаешь».
— Геннадий, вас зачем-то Каренин спрашивает, — сказала Ася, обращаясь к нему, а глаза ее ясно говорили: «Никто тебя и не спрашивает, но ты нам мешаешь. Понял?»
Геннадий только хмыкнул от удовольствия: «Боевая девчонка... Эта Аркадия в три минуты окрутит... И хорошо сделает...». Он поднялся и пошел в библиотеку.
— На занятия? — спросила Ася, и в ее голосе Аркадий услышал: «Как я рада, что встретила тебя».
«Может быть, с ней я и был бы счастлив по-настоящему, если бы полюбил ее», — неожиданно подумал Аркадий, но от этого стало еще грустнее: он знал, что после Тамары едва ли сможет дружить по-настоящему с любой из девушек.
— Нет... Я просто так, по старой памяти зашел, — ответил он, а сам, окинув взглядом ее приятное свежее лицо, продолжал думать: «Нужно ли мне сейчас отталкивать ее? Пожалуй... пусть будет, как будет».
— Извините меня, Аркадий, — покраснев, сказала Ася и опустила глаза. — Я слышала несколько слов из вашего разговора с Тамарой. Правда это, или мне так кажется, что вы с ней не будете жить? По вашим словам, я так подумала.
Аркадий молчал, не зная, что ответить. Его неприятно поразило, что их разговор с Тамарой слышала Ася.
— Я не подошла бы к вам, если бы не это, — продолжала уже смелее она. — Не подошла бы... никогда... Но мне больно, когда вижу, что вы мучаетесь.
Последние слова она произнесла еле слышным шепотом, и что-то теплое народилось в сердце Аркадия. Да, она любит его, а разве не любви, чистой и горячей, хотелось ему?
— Ты хорошая, Ася... — прошептал Аркадий и признательно взглянул в ее печальные глаза, в которых мгновенно промелькнули искорки радости.
— Ты хорошая, — повторил он. — Тот, кто тебя полюбит, будет, наверно, очень счастлив.
Подошел высокий парень, которого Аркадий не знал. Одет он был, несмотря на осень, в светлый костюм, украинскую вышитую рубашку, блестящие желтые ботинки. Черный, словно смоляной жесткий чуб выбивался из-под светлой фуражки. Парень был недурен собой.
— Я не помешал вам? — спросил он, подавая руку сначала Асе, потом Аркадию.
— Может быть, и нет, — нахмурилась Ася.
— Но наш уговор, Асенька...
— Нет, Костя, мне не хочется танцевать, — отвернулась Ася.
— В нашем хоровом участвует, — сказала она, когда Костя растерянно отошел от них. — Я обещала потанцевать с ним как-то раз, он с тех пор на каждых танцах приглашает.
— Хороший парень... — задумчиво произнес Аркадий, и что-то похожее на ревность шевельнулось в его сердце. Он вздохнул и поднялся.