...Утром Валентин нашел на столе записку: «Завтрак в духовке. Никуда не уходи, я скоро приду. Мама ушла к врачу».
Валентин подошел к окну и отдернул занавеску. Серебряные узоры, выведенные февральским морозом, сверкали золотым отливом; на гранях их весело поблескивали, переливаясь, ярко-малиновые и палевые цвета. Это из-за соседней крыши вырвалось зимнее солнце.
Дом, в котором жили Жарченко, стоял среди десятка таких же стандартных светло-розовых зданий на небольшом взгорье. Отсюда весь гороЫд был хорошо виден.
«Красивый город», — подумал Валентин, с интересом разглядывая улицы.
Над проснувшимся городом повисла розовато-сизая дымка: дымились далекие конусы шахтных терриконов, густо дымил завод. Из светлых кубиков труб жилых домов также вились чахлые кустики дыма. В опушении инея ложились на стальные плечи телеграфных столбов туго натянутые нити проводов. По шоссе торопливо одна за другой бежали грузовые машины-самосвалы. Шли, куда-то торопясь, люди. А над всем этим плыл огромный шар по-зимнему красноватого низкого солнца.
«Ну вот, это и есть тот город, который я уже немного знаю по письмам Галинки... И все же — это совсем, совсем незнакомый город. Что ждет меня здесь, что?» — Валентин вздохнул, не отрывая взгляда от окна. — «Галинка, Галинка... В счастливый ли день мы подумали первый раз друг о друге?»
4
На третий день после приезда Валентина Галина вернулась домой поздно вечером. И пришла не одна: из прихожей раздавались голоса и веселый смех. Валентин открыл дверь второй комнаты: у стола сидели белокурая девушка и чернявый мужчина. Вероятно, это его объемистый желтый портфель лежал на столе. Мужчина удивленно повел глазами на Валентина, но уже через мгновенье оживленно продолжал:
— Ни в одной из парикмахерских нашего города нет настоящего мастера, такого, который был бы и культурен, и обходителен, и дело свое знал. А вот в Киеве, помню...
Галина при появлении Валентина смущенно покраснела и как-то неловко перебила мужчину:
— Познакомьтесь, пожалуйста.
Тот непринужденно встал и первым протянул руку:
— Бурнаков... Борис Владимирович.
Белокурая девушка также поднялась:
— Ольга Николаевна.
— Вы давно были в Киеве? — заинтересованно спросил Валентин. — Наверное, и не узнать его сейчас.
— А вы что, были в Киеве, да?
— Был... Во время войны...
— Освобождали его?
Валентин пожал плечами:
— Не знаю, как и сказать... Настолько, насколько участвовала авиация в освобождении его.
— Вам просто повезло, мой милый. — Бурнаков небрежно откинулся на стуле. — Я вот не из тех счастливцев, кому удалось принять участие в боях за нашу страну.
Валентин с иронией взглянул на Бориса Владимировича:
— А из каких вы счастливцев?
Бурнаков, не обратив внимания на задиристый тон собеседника, спокойно возразил:
— Из тех, кого забраковали наши эскулапы. Зрение подвело. Сказалась моя ранняя страсть к чтению. С пяти лет, по уверениям моих тетушек, начал я читать, — он снисходительно усмехнулся, — в восемь лет, молодой человек, очки уже украшали вот эту переносицу. Хорошо, что папины связи в Москве позволили проконсультироваться у одного знаменитого профессора. А иначе... — Борис Владимирович, пожав плечами, криво усмехнулся и простодушно предоставил возможность решать присутствующим, что же было бы иначе.
Валентин заметил на себе неодобрительный взгляд Галины. «Сердится, что я так обошелся с этим... красавчиком», — решил он и сказал, нарушив неловкое молчанье:
— М-да... Иначе было бы плохо...
Бурнаков отвел глаза и нервно застучал пальцами по коленке, потом быстро спросил Ольгу Николаевну:
— Вы хотели, кажется, что-то взять у Галины Васильевны?
— Да, да, Галя... Сборник диктантов ты мне сможешь дать до завтра?
— Конечно.
Валентин решил, что Бурнаков обиделся на него,
— Ну, извините, — сказал он Борису Владимировичу. — Я тоже вот... чтением занялся. Жаль, но придется оставить вас.
— Пожалуйста, пожалуйста... — торопливо вскочил Борис Владимирович.
Валентин ушел в другую комнату. Усевшись за стол, он раскрыл книгу, пробежал глазами по строчкам, но из строчек на него глянуло красивое, пасмурное лицо Бурнакова, и Валентин, захлопнув книгу, усмехнулся: «Мешает сосредоточиться. Красив он, однако. Женщинам должен нравиться. Вот и Ольга Николаевна на него уже преданно посматривает. А Галина? Напрасно я не понаблюдал за нею... Хотя, ни к чему это».
Валентин снова взялся за книгу, усилием воли заставляя себя сосредоточиться.