— Не только на нашем участке, где работают по графику цикличности, а и на других люди словно проснулись... Знаешь Саньку? Ну, тот, который с Валентином работал на врубмашине? Так он моего отца на соревнование вызвал! Молодец, парень!
Слушая его, Аркадий на время оживал, на него словно веяло дыханием шахты, и он спрашивал:
— А как мои транспортники? Кто ими сейчас руководит?
— Коротовский... Еще ни разу ваши транспортники не подводили нас. Трудновато им приходилось сначала, сам знаешь — циклующуюся лаву нелегко обеспечить порожняком.
Выслушав новости, Аркадий устало откидывался на подушку. Едва за другом захлопывалась дверь палаты, его вновь охватывала апатия. Жизнь идет, хотя он и выключен на время из нее. И где-то там, в этой шумной, бурной жизни — Тамара, так и не наведавшаяся к нему сюда ни разу. Это-то и угнетало его. Что с ней случилось? Почему она не приходит? Аркадий терялся в догадках, но понять ничего не мог.
...Однажды, это было, когда Аркадий уже мог с помощью сестры садиться на постели, он попросил сестру открыть окно: минуту назад ему показалось, что он слышит смех Тамары, что она здесь, у больницы.
— Нельзя, больной... — мягко ответила сестра, которую все звали Ася.
— Но поднимите же меня тогда, я хочу посмотреть в окно! — задыхаясь, крикнул Аркадий.
Ася осторожно усадила его. Сквозь оголенные ветви деревьев палисадника он увидел Тамару. Рядом с ней шел Тачинский и что-то рассказывал, смеясь и показывая рукой в сторону больницы. Тамара украдкой тоже посмотрела на окна, Аркадию даже показалось, что он встретился с ней взглядом. Вскоре они скрылись из виду. Вот и все... Разгадка была так ясна и проста, что у Аркадия закружилась голова, и он медленно повалился на руки Асе.
— Я же говорила, что не надо... — укладывая его, говорила Ася. — Доктор запретил вам волноваться, а вы... на улицу смотрите... Вот когда будете совсем здоровы, тогда даже в сад можете выходить...
«Неужели это — конец всему?.. Но, может быть, это случайная встреча? Нет, нет! Это — все! — стиснув зубы, думал Аркадий. — Что ж, этого надо было ждать».
Он, вероятно, что-то сказал вслух, потому что Ася переспросила:
— Что?
Аркадий качнул головой:
— Ничего...
А когда она собралась уходить, он попросил:
— Расскажите что-нибудь о своей жизни, о себе... Вы любили кого-нибудь?
Ася смущенно качнула головой:
— Нет...
— Значит, еще полюбите, — вздохнул Аркадий, устало закрыв глаза. Уже засыпая, услышал приглушенный голос Геннадия:
— Спит?
— Тише... — остановила его Ася. — Только что уснул. Уходите, уходите, придете завтра... Ему сейчас нужен покой.
Хотелось открыть глаза и сказать, что он еще не спит, но вместо этого Аркадий с благодарностью вспомнил слова Аси: «Ему нужен сейчас покой», — и мысленно ответил: «Хорошо, Ася... Я сейчас усну...» И уснул.
Утром, по пути на работу, Геннадий снова зашел. Аркадий уже не спал... Как это ни странно, но сегодня с утра он чувствовал себя спокойно и оживился, когда увидел Геннадия.
— А я вчера, заходил... — сказал, улыбаясь, Геннадий. — Да вот сестренка не разрешила будить тебя, — кивнул он в сторону Аси. — Заботливая у тебя сестренка.
Вошли Клубенцов и Шалин, и поэтому никто не заметил, как легкий румянец заиграл на щеках Аси при последних словах Геннадия.
Пока Клубенцов, Шалин, Комлев и Зыкин сидели, тихо о чем-то разговаривая, Ася куда-то сходила, принесла и поставила перед Аркадием стеклянную банку со свежей малиной.
— Возьмите, это вам прислали.
— Кто прислал? — искренне удивился Аркадии, но Ася только пожала плечами:
— Не знаю... Велели передать.
А сама почему-то смущенно покраснела.
12
— Почему же Тачинский сам не признался, что отдал распоряжение об особом обеспечении циклующегося участка? — тихо произнес Шалин, сбоку взглянув на начальника шахты. — Я после обвала мельком услышал разговоры об этом приказе, но он мне ответил, что не помнит, возможно отдавал распоряжение, возможно и нет... А ведь это-то, собственно говоря, и послужило причиной обвала...
Клубенцов шагал молча, что-то обдумывая... Они шли из больницы, где от Валентина только что узнали, что такой приказ действительно был.
— Боится ответственности, — прервал, наконец, молчание Клубенцов. — В этой истории могут быть две версии: первая — это то, что Тачинский исходил из благих намерений, создавая особое обеспечение циклующейся лавы за счет других участков. Ну, а насчет второй версии я пока что не уверен, она граничит с преступной халатностью. Даже и в том случае, если бы не произошел обвал, нарушилась бы нормальная угледобыча на других участках.