Кэт считала Дигби весьма привлекательным мужчиной, однако его привлекательность имела какой-то сладенький, маслянистый оттенок, так что этой маслянистости могло хватить на обжарку изрядной порции картофельных чипсов. Вид у него был самоуверенный и наглый, какой обычно принимают стареющие мужчины, когда выходят в свет с молодой женщиной. Он словно ждал, что ему устроят овацию, — или ожесточался на тот случай, если его поднимут на смех.
Томсин, в свою очередь, тоже из кожи вон лезла, чтобы соответствовать выбранному стереотипу. Она цеплялась за Дигби, словно это он был плейбой, а не она опытная проститутка. Словно карточки «Американ Экспресс» в кармане у мужчины вполне хватало, чтобы компенсировать молодость. Неужели она действительно была такой идиоткой? Суперкороткая юбка, до странности неподвижные груди, неправдоподобно светлые волосы. Как могло случиться, что Дигби променял Бригитт на эту маленькую развратную куклу? Все равно что променять реальную женщину на резиновую.
С дружелюбной улыбкой на лице Кэт подошла к этой парочке, прекрасно понимая, что ни о каком дружелюбии не может быть и речи. Дигби мало было просто порвать с женщиной. Он должен был еще убедиться в том, что она страдает!
— Дигби, рада тебя видеть, — сказала Кэт.
— Кэт, я уже, кажется, присмотрел себе подходящий экземплярчик, — ответил Дигби.
Томсин склонилась над аквариумом и прижала носик к стеклу. Ее юбка задралась при этом настолько, что бедра обнажились до задницы. Мужчины за ближайшими столиками затаили дыхание, палочки в их руках задрожали от восторга. Лобстеры в аквариуме медленно перебирали своими клешнями и двигались по направлению к Томсин.
— Я почему-то думала, что они розовые, — сообщила Томсин.
— Они розовые, когда вареные, — ответила Кэт.
— А я люблю их в свежем виде. — Дигби тоже приблизил свое мясистое лицо к стеклу аквариума. — Пожалуй, мы возьмем этого. — И он указал пальцем на самого крупного ракообразного.
— Я прослежу, чтобы его приготовили по твоему вкусу, Дигби.
После того как лобстер был выбран, Кэт усадила парочку за хороший столик и приняла заказы на спиртное: белое вино для Томсин и «Асахи» для Дигби. В ожидании заказа они сидели, оживленно перешептываясь и хихикая, словно юные влюбленные. Кэт в это время отправилась на кухню и спросила Бригитт:
— Ты в порядке?
В ответ Бригитт постаралась засмеяться, но у нее получилось нечто, больше похожее на сухой кашель. Вид Бригитт потряс Кэт: совершенно уничтоженная, постаревшая женщина. Очевидно, ничем не обремененная жизнь предполагала также полнейшую уязвимость.
— Кажется, у него от восторга совершенно вышибло мозги, — сказала Бригитт.
— Не думаю, что у него они когда-то были, — пробурчала Кэт и отправилась к шеф-повару.
Затем, когда солнечно-розовый лобстер на деревянном японском блюде, выстланном мелко нарезанным хреном и редиской, приехал на стол Дигби и Томсин, она убедилась в том, что заняла удобную наблюдательную позицию.
На протяжении каких-то нескольких секунд не происходило абсолютно ничего: посетители и их еда просто смотрели друг на друга, словно загипнотизированные зрелищем. А затем улыбки исчезли с лиц, потому что лобстер — с видимым усилием — поднялся с деревянного блюда и пополз по столу. Его клешни оставляли на крышке стола кусочки хрена и редиски.
Томсин вскрикнула. Дигби схватился за бутербродный нож, словно пытаясь защитить себя и свою драгоценную куколку. Лобстер между тем полз по направлению к Томсин, которая вопила теперь от ужаса, не стесняясь других, и ее надувные груди дрожали.
— Может быть, вам подать соус к этому блюду? — спокойно спросила Кэт.
Однако позже она решила, что полная свобода и необремененность — дело совсем не безопасное. Женщину они могут завести очень далеко. Теперь Кэт осознавала это с полной ясностью. Между свободой и несвободой должен соблюдаться баланс.
Человек должен чувствовать себя необремененным, однако не плыть по течению, словно его бросили на произвол судьбы. Он должен быть свободным, но не забытым. Любимым, но не заласканным до полного подавления личности. Только как соблюсти все условия одновременно?
— Мы идем в ночной клуб, — сообщила Бригитт Кэт как-то в субботу после работы. — Пойдем с нами.
За окном уже брезжил рассвет. Ресторан закрылся, и персонал с утомленными лицами мрачно дожевывал отпущенную на их долю еду. На улице вереницей стояли микроавтобусы, готовые развезти всех работников по домам. Вокруг Бригитт вертелся только хоровод молодых, сильно накрашенных официанток. Все они с нетерпением смотрели на Кэт.