Он проверил вещи, вскрыл банку тушенки, чтобы все, кроме Саши, наскоро перекусили перед дорогой, чмокнул Валю в щеку и, в конце концов, заключил:
– Готово. Выходим.
Рюкзак на плечах и вправду был не очень тяжелым, но рука вновь заныла, и Саша прикусила губу, только бы не показывать свою слабость. Егор, навесивший на себя столько вещей, будто он был верблюдом в страшную засуху, снова уткнулся в Сашин телефон.
Мила, держащаяся за лямки большого рюкзака, чуть пошатывалась. Ее ноги казались массивными столбами.
– Справишься? – спросил Юра, и Костя, едва закончив раздавать последние инструкции, глянул на бледную Милу. Та слабо улыбнулась:
– Конечно, я…
И тут же осела на пол.
Кажется, первыми к ней бросились Костя и Женя – Юра застыл, скорчив лицо, а Саша и вовсе окаменела, переводя беспомощный взгляд с одного на другого.
Женя подхватила Милу под руки и потянула на себя, не давая той упасть. Вдвоем с Костей они осторожно уложили Милу, дышащую хрипло и с присвистом, на ледяной пол. Костя расстегнул пуговицы на рубашке у толстой белой шеи и ослабил воротник.
Мила все еще улыбалась, и это казалось самым жутким.
Валя залилась громким плачем.
– Нормально, нормально, нормально… – без остановки повторяла Мила, чтобы никого не пугать.
Костя расшнуровывал ее тяжелые ботинки.
– Спокойно, дышим, сейчас все пр-ройдет, – Женя, каменная и желчная Женя сидела рядом с Милой и крепко держала ее за руку. В прищуренных глазах застыло обреченное понимание.
– Саш, – негромко позвал Юра. Саша не ответила, она крепко вцепилась в бинт, что висел на груди, удерживая сломанную руку. Юре пришлось повторить громче: – Саша!
Она отмерла.
– Займись Валей, пожалуйста, – очень спокойно попросил он, едва кивнув на девочку.
Саша мигом подлетела к той.
Валя плакала во весь голос и в ужасе смотрела на лежащую Милу. Хрупкие девчоночьи плечики вздрагивали от рыданий. Саша, присев на колено перед Валей, осторожно потянула ее на себя свободной рукой:
– Валь, Валь, с мамой все будет хорошо, слышишь? Ей сейчас… помогают. Эй, посмотри на меня.
Валя, кажется, ничего не слышала. Она даже не рвалась к Миле: стояла чуть поодаль, распахнув в крике рот, и просто глядела, как все остальные двигаются, словно отточенный механизм: Костя стаскивал ботинки, Женя тараторила, пытаясь отвлечь, а Юра придерживал Милу за плечи.
Саша тоже хотела быть полезной, но она никогда раньше не общалась с маленькими детьми.
– Эй, а ты любишь динозавров? – в отчаянии спросила она, и Валя, всхлипывая, уставилась на Сашу. – Да, динозавров! Огромных и зеленых, рычащих, р-р-р!
Валя отшатнулась, и слезы брызнули из ее глаз, как у клоуна. Саша мысленно выругалась на себя.
– Р-р, смотри, какой цветочек! Р! Они прыгают по полянке, нюхают цветочки… Как думаешь, какие цветочки им нравятся?
Женя обожгла Сашу взглядом, полным ненависти, и снова забормотала какие-то глупости для Милы.
Валя же молчала. Саша, нервно хихикая, щекотала малышку целой рукой, но Вале было все равно. Казалось, что прошли годы, прежде чем девочка, шмыгая носом, все-таки ответила:
– Синие цветочки…
Она смотрела куда-то в сторону, но и этот слабый шепоток придал Саше сил.
– Точно, синие! А покажешь, где есть синий цвет?..
Мила понемногу приходила в себя. Она чуть кивнула девочке, все еще улыбаясь, будто манекен с неровно прорисованным ртом. Валя же, вытерев нос, огляделась. В полутемной комнате отыскать синий цвет было не так уж и просто.
– Давай вместе поищем, а? – предложила Саша и протянула руку, но Валя мигом замотала головой, отступая в сторону. – Ладно, как хочешь, только…
– Валюшка, иди сюда, – слабо позвала Мила.
Она казалась едва живой, с землистыми щеками и болезненно горящим взглядом, но уже сама сидела на полу, вытянув вперед босые ноги. За плечи ее робко придерживали Юра и Женя, но Миле их помощь была больше не нужна.
– Ма! – пискнула Валя и бросилась к ней на шею. Мила прижала девочку и пробормотала заплетающимся языком:
– Все уже, все. Хватит держать меня, как теленка немощного…
– А нечего в обмор-роки падать, – буркнула Женя. Ее картавость раз за разом царапала Сашу, ведь в грубоватом голосе в такие мгновения скользила обыкновенная робость.
– Все нормально. Давай, нечего лежать на полу, – сказал Костя и помог Миле подняться. Только тогда к ним приблизился худой Егор, прятавшийся все время в темном углу.
Юра поднял сапоги, и Мила, чьи щеки немного покраснели от стыдливого румянца, торопливо вырвала обувь из его рук.
– Перестань, – попросил Юра, но Мила лишь отвела глаза и что-то заворчала едва слышно.