Он же пригласил сюда Уилла, родного брата, которого не видел почти два десятка лет. А выгонять приглашенных вампиров, не говоря уже о кровных родственниках, — задача не из простых.
— Пити, все отлично, но давай поболтаем чуть позже.
— Что?
Уилл театрально зевает.
— Трудная выдалась ночка, — поясняет он. — Мне давно пора спать. Но ты не волнуйся. И надувной матрас доставать не надо. А то я могу его проткнуть во сне, ну, ты понимаешь, если что-нибудь не то приснится. Со мной в последнее время это часто бывает. — Уилл надевает солнцезащитные очки и снова целует брата в щеку. — Я скучал по тебе, братишка.
Он выходит из дома.
— Но… — робко возражает Питер, понимая, что уже слишком поздно.
Дверь закрывается. Питер расстроенно смотрит на нее и вспоминает, что так было всегда. Уилл неизменно был на шаг впереди. Он поворачивается к картине, о которой говорил брат. Напряженно вглядывается в расплывчатое зеленое облако листвы и красные точки яблок.
Он не согласен с Уиллом. Питер считает, что жена со временем отточила свое мастерство, ее стиль стал более тонким, более сдержанным. Ему очень нравится забор на переднем плане, прямые коричневые мазки, перекликающиеся со стволом дерева. Сейчас заборы играют большую роль в ее творчестве, и однажды он поинтересовался, что они символизируют. Защищают или ограничивают? Хелен не ответила. Видно, и сама не знала. Она, наверное, подумала, что он ее подкалывает, и, возможно, так оно и было, но в любом случае он вовсе не намеревался критиковать ее искусство. Даже уговорил ее выставить картины в кофейне в Тёрске, и очень удивлялся, когда никто ничего не купил. (Питер потом объяснял Хелен, что она пыталась продать их слишком дешево. Более высокая цена непременно привлекла бы покупателей, особенно учитывая, что Тёрск — отнюдь не центр мирового искусства.)
— Что он сказал? — Полный тревоги и нетерпения голос Хелен выводит его из задумчивости.
— Не стал меня слушать. Просто вышел.
Хелен выглядит скорее расстроенной, нежели сердитой.
— Питер, он должен уехать.
Он кивает, думая, как же этого добиться и почему Хелен считает это самой серьезной проблемой из всего, с чем им придется столкнуться в ближайшие дни. Серьезнее, чем исчезновение мальчишки, чем соседские сплетни, чем полиция.
Хелен стоит рядом, всего в метре от него, не дальше, но с тем же успехом она могла бы маячить на горизонте. Питер собирается положить руку ей на плечо и подбодрить, но не успевает — она разворачивается и уходит на кухню загружать посудомоечную машину.
Тантрическая диаграмма правой ступни
У соседей Рэдли, в доме номер девятнадцать по Орчард-лейн, все тихо.
Лорна Фелт лежит в постели рядом с мужем, у нее легкое похмелье, но она расслаблена и думает о том, каким напуганным выглядел вчера Питер, когда она скромно дотронулась до него под столом. Она любуется картиной, висящей на противоположной стене. Это тантрическая диаграмма правой ступни — копия классической индусской янтры восемнадцатого века, карта всей внутренней структуры и энергетических точек стопы, которую она купила на интернет-аукционе.
Марк, разумеется, не хотел, чтобы она вешала свое приобретение на стену. Впрочем, и против того, чтобы ее клиенты снимали носки у них в гостиной, он тоже всегда возражал.
Сейчас Марк просыпается, и Лорна прижимается к нему.
— Доброе утро, — игриво шепчет она ему на ушко.
— О, доброе утро, — отвечает он холодно, как будто приветствует почтальона.
Лорну это не останавливает, она просовывает руку ему под майку и ласкает его легким как перышко прикосновением. Затем ее пальцы спускаются ниже, расстегивают пуговицы на его шортах и поглаживают вялый пенис так нежно, словно это домашний мышонок. Эта мягкая, осторожная прелюдия срабатывает — Марк возбуждается, и дело быстро доходит до секса. Но сам процесс, как обычно, разочаровывает Лорну. Прямой, без отклонений маршрут из пункта А в пункт Б, в то время как ей требуется хоть немного алфавитного разнообразия.
Зажмурившись в момент оргазма, Марк почему-то живо представляет себе родительский диван, купленный в рассрочку в день свадьбы принца Чарльза и Дианы, вроде как в честь торжественного события. Ему вспоминается, как диван целый год простоял накрытый целлофаном, чтобы кто-нибудь, расслабившись, не пролил чай на обивку. («Учись уважать вещи, Марк. Знаешь, сколько он стоит?»)
Супруги лежат рядом, но каждый погружен в собственные мысли. Лорна про себя отмечает, что ей хочется продолжения.