Подписывая бумагу, Джефф любопытствует:
— Так, ну а если у вас особое подразделение, то на кой вам сдался этот труп? При чем тут борьба с терроризмом?
— Вы правы. Борьба с терроризмом ни при чем. Это борьба с вампиризмом.
Джефф смотрит на женщину, ожидая, что на ее каменном лице появится улыбка. Но нет.
— Да, дорогуша, хорошая шутка. Замечательная. Чья идея? Спорим, что Добсона, а? Да, ну точно, он мстит мне за бумер.
Она и бровью не ведет.
— Представления не имею, кто такой Добсон, но уверяю вас, старший суперинтендант, что это не розыгрыш.
Джефф качает головой и трет глаза. На миг у него мелькает надежда, что, может быть, ее тут вообще нет. Может быть, это галлюцинация от пирогов. Или может, он слишком много работает. Но, сколько он ни моргает, гранитная физиономия гостьи никуда не девается.
— Хорошо, а то мне показалось, вы сейчас сказали про борьбу с вампиризмом.
— Именно. — Она без спроса пристраивает свой ноутбук у него на столе. — Я так понимаю, вы не видели фотографий трупа и не читали отчета по результатам вскрытия? — спрашивает женщина, пока экран загорается голубым светом.
Джефф отходит и наблюдает за ее манипуляциями, чувствуя некоторое недомогание, внезапный приступ слабости. Во рту остался привкус жира, лука и плавленого сыра. Наверное, Дениз права. Возможно, иногда стоит брать салат или картошку в мундире.
— Нет.
— Хорошо. Сегодня утром в новостях на сей счет была краткая сводка, но теперь полиции Восточного Йоркшира придется держать это дело в секрете. Соответственно, и вам тоже.
В Джеффе просыпается первобытный медвежий гнев.
— Извините, дорогуша, но страсти тут весьма накалены, черт их дери. Дело затрагивает интересы общественности, и мы не перестанем общаться с прессой только потому, что какая-то…
Он умолкает, когда на экране компьютера появляется картинка — крупное мускулистое обнаженное тело юноши, точнее, то, что от него осталось, покрыто ранами, каких он еще нигде не видал. На горле, груди и животе как будто выедены большие дыры, которые из-за соленой морской воды теперь выглядят бледно-розовыми.
Эти ранения не могли быть нанесены ни одним из известных ему способов. Никаких признаков, что убийца орудовал ножом, бейсбольной битой или стрелял.
— Собак они, что ли, на него натравили…
— Нет. Это были не собаки. И там не было никаких «их». Это сделал один человек.
Не похоже на правду. Такого просто не может быть.
— Что за человек?
— Это укус вампира, суперинтендант. Как я и сказала, ОББХ — это подразделение по борьбе с вампиризмом. Работа ведется по всей стране, и у нас есть связь с их сообществом.
Она оповещает его об этом все тем же невозмутимым тоном, какого придерживалась с самого начала встречи.
— Сообществом? — с недоверием переспрашивает Джефф.
Элисон кивает:
— По самым точным расчетам, их в стране семь тысяч. В целом об их количестве сложно судить, потому что они очень мобильны и постоянно перемещаются между европейскими городами. В Соединенном Королевстве в пересчете на душу населения их больше всего в Лондоне, Манчестере и Эдинбурге.
Смех Джеффа становится неестественным и резким.
— Не знаю, что они вам там в чай в Манчестере подсыпают, но мы по эту сторону Пеннинских гор на вурдалаков и гоблинов не охотимся.
— Мы тоже, уверяю вас. Мы боремся только с тем, что представляет реальную угрозу.
— Вроде вампиров, черт их дери?
— Вы, конечно, понимаете, что это крайне деликатный вопрос и мы не можем разглашать сведения о работе нашего подразделения.
Она останавливает просмотр на изображении обнаженной женщины. На ее окровавленных ногах и груди — добрая сотня ран от укусов, точно глубоко прорезанные красные улыбки.
— Господи боже, черт тебя дери, — произносит Джефф.
— Я и моя команда поддерживаем связь и ведем переговоры с главными членами сообщества кровососов, в основном в пределах Манчестера и его пригородов. Видите ли, в прошлом вампиров уничтожали. В манчестерской полиции и Скотленд-Ярде существовали специально обученные отряды арбалетчиков.
Джеффу становится совсем нехорошо, и он отводит взгляд от покусанной девушки на экране. Ему срочно надо избавиться от жирного привкуса во рту. Он хватает банку апельсиновой газировки, купленную вместе с пирогами, открывает и жадно пьет, пока Элисон Гленни продолжает свое повествование.
— Теперь мы общаемся с сообществом напрямую. — Она делает небольшую паузу, видимо проверяя, доходят ли до собеседника ее слова. — Разговариваем с ними. Устанавливаем доверительные отношения и получаем информацию.