— Какая тебе разница? — я уже начал слегка раздражаться.
— Ну как… больше — лучше! — говорит. И ржёт. — Бать, давай я свяжусь кое с кем в Москве, а? Это не Анискин, знаешь ли, — это будут стопудово шикарные заказчики. И крыша шикарная, если что. А они правда беременные?
Я выдохнул.
— Так, — говорю. — То есть, вы уже собрались наладить производство, да? И шельм периодически забивать на клеточную культуру? А их детёнышей — сразу?
Славка начал лоб тереть — смутился, значит, а Петьке — всё божья роса.
— Ну а что? — говорит. — Какая разница? Во-первых, их ведь забьют всё равно, их для того на Землю и привезли, ясен-красен. Во-вторых, они же не люди. Шельмы, коровы — всех жалко, чо, но если нужно это мясо…
Я даже растерялся.
— Это же практически людоедство! — говорю.
А он только головой мотнул:
— Не-ет, какое людоедство, они не люди ни с какого боку. Они даже не животные, они инопланетяне, к нам и минимального отношения не имеют. Кроме того, что воевали с нами, вообще-то. А коровы нам ничего плохого не делали — и генетически ближе. Так что, бать, коров мне жальче. А эти… они нам вообще должны компенсировать, из-за них столько народу полегло!
— Петь, — говорю, — погоди. Это ж мы их всех побили…
Мне всё ещё казалось, что он чего-то тут недопонимает.
— Да, но они ж напали! — и опять на меня смотрит котёночком. — Бать, ну чего ты? Ну ей-богу, дурацкие сантименты какие-то… шельм тебе так жалко, что ли? Ну ладно, не заморачивайся, мы сами сделаем. Пускай они пока живут в бункере, удобно. Я завтра в Москву смотаюсь, поговорю там… а Славка с Томкой потихоньку перепрограммируют одну линию, хорошо?
Но я уже пришёл в себя.
— Томка не будет, — говорю.
Славка вздохнул и улыбнулся:
— Томка у нас идеалистка… ну, значит, я сам сделаю. Мама поможет, в конце концов.
— Ты хорошо не сделаешь, — говорю. — Мать разбирается с пятого на десятое. А мы с Томкой в этом гадстве участвовать не будем. Ни в коем случае. Последнее слово.
— Да уговорим Томку! — Петька даже нос сморщил, показывал, мол, волос долог, а ум короток — или ещё какую-нибудь глупость такого рода показывал, но тут мы все услышали Томкин голос по внутренней связи:
— Вы селектор бросили включённым, конспираторы! Мы со Светой всё слышали.
— Идите сюда, чего уж, — говорю. — Будем ставить точки над Ё и фигулечки над И краткой.
И они прибежали через минуту. Томка была бледная, как бумага, только глаза горели — а Светка хотела реветь, но ещё держалась.
— Дядя Сёма, — сказала Томка, — вы всё правильно сказали. Вы всё понимаете. А я… если не выйдет тебя переубедить, Славка, то я сегодня же уеду в Мурманск. И оттуда на развод подам.
У Славки сделалось такое лицо, будто Томка ему не словами врезала, а коленом.
— Том, — промямлил он, — ты что?
Она сощурилась — в лютой ярости:
— Я, знаешь, вот что: я не могу спать с человеком, который думает, как беременную женщину и мать с ребёнком будет забивать на мясо. Ясно?
Я её взял и обнял, за плечо. И она подалась ко мне — и посмотрела снизу в глаза, мол, правильно я говорю? А я чуть-чуть ей кивнул. И сказал пацанам:
— Даже не знаю, почему это у меня невестка — человек, а сыновья — чёрт знает что.
— Они же не люди! — вякнул Петька.
— Ну и что! — отрезала Томка. — Хоть бы они были разумные букахи из ГС, которых раньше по ВИД-ФЕДу показывали, какая разница?! Славка как-то сказал: наседку на суп забить — не по-людски… а беременную шельму — по-каковски? Гады. Вы просто гады.
Славка зажмурился, стал мотать головой — еле-еле посмотрел на нас:
— Бать, Том… не знаю… не подумал как-то… что они…
Петька скорчил презрительную мину:
— Им же всё равно хана!
И Томка резанула:
— А ты и рад! Прикинул, сколько будет стоить разделать чужих женщин, как говядину, да? Ты дурак, подонок и дурак, а я их видела. Они — люди, хоть и не похожи. А ты — палач.
Я ей не мешал. Женщина — она может круто вправить мозги. Лучше мужика. Они на то и нужны, чтобы вправлять мозги, у них это в душе прописано.
Славка подал голос:
— Ну Том, им же впрямь некуда…
А Томка сдвинула рукав с браслета здоровья — и мы все увидели, как на нём мигает зелёный огонёк «демо-плюса»:
— А если бы мне было некуда? Я сегодня узнала, что тоже беременная. Жаль, что меня нельзя пустить в переработку, да? Я столько не стою, да?
Славка покраснел, как вишня, чуть не до слёз — я видел, он её обнять хотел, да не посмел. Томка была реально страшная. А Светка сказала: