– У вас хорошая память.
– У меня просто отличная память, – поправил меня профессор.
– А второй молодой человек? Как он выглядел?
– Выше, худее, волосы русые.
– А что-нибудь необычное в нем было? – спросила я.
– Кажется, он все время жевал зубочистку.
Я еле-еле удержалась на стуле и для верности задала еще несколько вопросов:
– На какой машине они уехали?
– Вроде бы «датсун». «Хэчбек», модель поздних восьмидесятых.
– А молодые люди вас видели?
– Вряд ли. Я как раз расстегнул вход в палатку и обувался.
– И все это вы сообщили полиции?
– Да, примерно через неделю или две они со мной связались. Наверное, подумали, что я перепутал даты. Но я ничего не путаю: в день, когда исчез Эндрю Сноу, мы с семьей собрали палатку и уехали домой.
После разговора с профессором я вернулась в город и через мост Голден-Гейт поехала в Саусалито. Остановилась на Спринг-стрит возле дома Мартина Сноу. Своего присутствия я не скрывала. Минут через двадцать Мартин выглянул в окно и увидел меня. Примерно каждую четверть часа я замечала его пальцы в щели между шторами. И хотя я до сих пор не знала, что он натворил, мое поведение было ему явно не по душе. Значит, он в самом деле виноват. Но причастен ли Мартин Сноу к исчезновению моей сестры? Я должна была это выяснить.
Я постучала в его дверь. Он не ответил, но я продолжала стучать, так что в конце концов Мартин сдался.
– Если вы не уйдете, я позвоню в полицию.
– Вы хотите, чтобы в дело вмешались полицейские?
– Зачем вы это делаете?
– Моя сестра у вас?
– Что?
– Вы знаете, где моя сестра?
– Да о чем вы говорите?!
– Четыре дня назад она пропала.
Мартин смутился.
– Мне очень жаль, – сказал он.
Я подошла поближе.
– Если вы знаете, где она, и можете мне помочь, но ничего не скажете – это будет очень большая ошибка с вашей стороны.
Мартин кивнул – он понял мою угрозу.
– Изабелл, вам пора уезжать. Я вызвал полицию. Они уже в пути.
Я села в машину и уехала.
В нескольких кварталах от дома Мартина мне на хвост садится полицейская машина. Вспыхивает мигалка, и я почти останавливаюсь, как вдруг в зеркало заднего вида замечаю силуэт Ларсона. Наверное, Мартин позвонил ему, когда я уехала. И шериф останавливает меня вовсе не для того, чтобы выписать штраф за разбитую фару.
Я вжимаю педаль газа в пол и начинаю складывать по кусочкам целостную картину происходящего. Итак, мне известно, что Мартин обманом взял у родителей сто тысяч долларов. Что двенадцать лет назад Ларсон купил машину, которую никто не помнит. Кроме того, в день исчезновения Эндрю он был на озере Тахо. И еще он моргает намного реже, чем все нормальные люди.
Шериф включает сирену и жестом велит мне съехать на обочину. Я только набираю скорость: под юрисдикцией городской полиции мне ничего не грозит. А потом шерифа арестуют за… ну, за что он там совершил.
В сумеречном свете мчусь по незнакомым дорогам округа Мэрин. Шериф, как мой папа и дядя Рэй, водит машину гораздо лучше меня. Он много лет провел на этих дорогах и не раз участвовал в погонях. Последний луч солнца исчезает за горизонтом. Ларсон сокращает расстояние между нами до десяти ярдов. Чтобы избежать светофоров, я сворачиваю на горную дорогу. Ларсон догоняет меня и кричит, чтобы я остановилась. Слышно, как стучит мое сердце. Да, это страх, но другой, незнакомый – страх, что я уже никогда не вернусь домой.
Я сворачиваю в переулок, который заканчивается тупиком. Ларсон резко тормозит и преграждает мне путь к отступлению. Потом выскакивает из машины с пистолетом в руке.
– Руки на руль! – кричит шериф, будто я самая настоящая преступница. Не успеваю я и слова сказать, как он уже вытаскивает меня из машины.
На моих запястьях щелкают наручники. Ларсон кладет теплую руку мне на шею и ведет к своему автомобилю, усаживает меня в салон. Потом садится за руль.
– Вам это так не пройдет! – говорю я.
– Что именно? – омерзительно спокойно интересуется он.
– Сами знаете, – неуверенно отвечаю я.
– Мы с вами немного прокатимся, Изабелл, – произносит Ларсон, разворачиваясь на дороге.
– Вы хотите меня убить? – спрашиваю я, чтобы как-то снять напряжение.
– Нет.
– Конечно, вы скажете «нет»! Иначе я буду сопротивляться.
– Вообще-то на вас наручники.
А он прав. Я ничего не могу ему сделать. Однако если бы он обыскал меня, перед тем как запихнуть в машину, то обязательно нашел бы мобильный. Я достаю его из кармана и нажимаю первый номер в списке быстрого набора – Альберт Спеллман. Поднести трубку к уху нельзя, и я даже не слышу, подошел ли кто-нибудь к телефону. Поэтому я просто жду тридцать секунд и начинаю говорить как можно громче:
– Привет, пап, это я. Если я исчезну или со мной что-то случится, во всем виноват шериф Грег Ларсон, Л-а-р-с-о-н. Я сейчас в его машине…
– С кем вы разговариваете? – спрашивает шериф, глядя на меня как на ненормальную.
– С папой, – ухмыляюсь я. – Я только что набрала его номер на телефоне.
Ларсон съезжает на обочину и забирает у меня трубку. Прикладывает ее к моему уху. Я слышу папин крик:
– Иззи? Иззи?! Где ты?
– Привет, пап. Я в машине шерифа Ларсона.
– Ты в безопасности? – У отца насмерть перепуганный голос.
– Минуту назад я бы сказала нет, но теперь думаю, что да. На всякий случай запиши номер его значка: семь-восемь-шесть-два-два…
Шериф наклоняется поближе, чтобы я увидела последнюю цифру.
– …семь.
– Что случилось, Изабелл?
– Ничего. Я цела и невредима. Не волнуйся, пап, – говорю я, и Ларсон берет у меня трубку:
– Мистер Спеллман, ваша дочь в полной безопасности. Мартин Сноу вызвал полицию, когда она отказалась покидать его дом, вот и все. Нет, пока мы не будем предпринимать никаких мер. До свидания, сэр.
Ларсон нажал «отбой» и вернулся на дорогу. Он въехал на шоссе 101 и за пятнадцать минут пути не сказал ни слова. Я тоже не рвалась говорить, поскольку за свою жизнь теперь была спокойна. Ждала, пока заговорит он. Но шериф упорно молчал, и я не выдержала:
– В то утро вы были на озере Тахо.
– Вам многое удалось установить, Изабелл. По сути, вы уже нашли все кусочки головоломки, однако не в состоянии их собрать, верно?
– Хотите прояснить ситуацию?
– Эндрю был очень несчастен. Он трижды пытался покончить жизнь самоубийством.
– Почему этого нет в полицейском отчете?
– Врачебная тайна. Пока родители не расскажут об этом следователям, никто ничего не узнает. Никто и не знал, кроме ближайших родственников и меня. Даже в школе не догадывались. Иногда Эндрю просто заболевал гриппом, как все дети, – так решила миссис Сноу.
– То есть вам известно, что с ним произошло?
– Конечно. Он убежал из дома, от этой страшной женщины, от жизни, которую ненавидел. А мы с Мартином ему помогли. Мы все спланировали заранее. Братья поехали на озеро Тахо, а я в гости к дяде, якобы на концерт. К десяти вечера Хэнк так надирался, что моего отсутствия он бы точно не заметил. Я взял его «тойоту» – права у него отняли за вождение в нетрезвом виде. Даже если бы он пошел ее искать и не нашел, подозрений бы это не вызвало. Дядя вечно забывал, где оставил свою машину. Я поехал на озеро Тахо и отдал ее Эндрю. Наутро Мартин подбросил меня до автобусной остановки, и я вернулся в город. Мы все сделали чисто, так что полиция нам поверила.
Грег остановился возле кирпичного дома в тюдоровском стиле. Во дворе двое детишек играли с мамой – высокой темноволосой женщиной с волевыми чертами лица.
– Эндрю жив? Где он теперь?
Ларсон указал на женщину во дворе:
– Да вот же она.
Сперва я даже не поняла, что он мелет, но чем дольше я всматривалась в женщину, тем яснее все становилось.
– Теперь ее зовут Андреа Мидоус. Она замужем, у нее двое приемных детей, – сказал Ларсон.