На мои насмешки по поводу чеснока он ответил:
— Эх, связываться с тобой только не хочу, а то уж порассказал бы!
Надо бы подпоить старика, авось ракия развяжет ему язычок.
28 марта. Жизнь течет спокойно и скучно. По ночам запах чеснока из церковного сада проникает даже в мою комнату.
29 марта. Сегодня зашел к нам церковный сторож, принес Мине в чистку какие-то церковные вещи. Я его зазвал в кабинет и угостил чаем, куда успел влить ложки две рому. Старика живо развезло, и он начал ораторствовать: говорил о замке, о порядках в нем, о гончих, о прекрасной бедной графине.
— А вот поди ж ты, — развел он руками, — чуть она меня не загрызла!
— Кто, гончая сука? — спрашиваю я.
— Какая там сука, графиня! Умерла она как порядочная, ан нет, ведьмой оказалась, как полнолуние, так и начинает ходить. Как пристанет к кому — пиши пропало, погиб человек! Иной протянет после этого месяца два, а иной и сразу ноги протянет. Выпивает она у человека жизнь, как солдат рюмку водки, — единым махом! Много тогда народу из замка разбежалось… А вот однажды идем это мы опушкой, а матерый-то волк и прысь на меня… повалил, клыки к горлу тянет; я уже Богу душу представил! А она-то, моя голубка Нетти, красавица, как разъярится да как ему, паскуде, вопьется в загривок…
— Кто, мертвая графиня? — удивился я.
— Ну тебя, путаешь все только! Моя гончая звалась Нетти, я сам ее вынянчил; и ни за что пропала собака! В ту же ночь и погибла, когда змея укусила молодую графиню. Знаешь, та, с зелеными глазами…
Чем дальше, тем рассказ его путался все больше и больше, и окончательно нельзя было уже отличить, о ком идет речь: о суке Нетти, о графине или о змее. Кто кого укусил и у кого были зеленые глаза?
— Я ее утопил в старом колодце! — с гордостью закончил старик.
Он пошел домой, я его не удерживал. На пороге он оглянулся и, смеясь, спросил:
— Что, помогает?
3
5 апреля. Наступило полнолуние. Я тоскую, меня гнетет неведомое желание, кругом какая-то пустота. Чего она от меня хотела, о чем просила?
Теперь каждую ночь, помимо своей воли, я жду ее и прислушиваюсь…
Тихо.
Только противный чесночный запах стоит в комнате. При открытом окне он легче, несмотря на свободный доступ воздуха.
Чего я жду? Сна… видения?..
Днем я совершенно спокоен, но к ночи становлюсь раздражительным, не могу найти себе места. Меня тянет куда-то, что-то надо сделать, но все неясно, неопределенно, а потому еще мучительнее. Состояние становится невыносимым.
Завтра пойду и сорву у озера ненюфар.
6 апреля. День я был сам не свой, к вечеру пробрался за деревню, сбежал в долину, к озеру, и сорвал прекрасный ненюфар. Причем угодил по колено в болото. Крадучись, точно вор, принес его в свою комнату.
Сижу у стола и жду. Ничего! Надо лечь.
Всю ночь не мог спать, ждал и ждал — ничего!
Ненюфар недвижим, и только запах чеснока царит в комнате.
Что делать? Как добиться ее возвращения?
Чувствую, она страдает, но как и за что?!
11 апреля. Был на озере несколько раз, но, кроме промоченных ног и испачканных сапог, ничего не добился.
Тоска моя нарастает… она для меня не видение, не призрак, а любимая, желанная…
13 апреля. Был у Генриха. Старик хитро улыбается. На мой вопрос о суке Нетти довольно обстоятельно объяснил, что у графов в замке была отличная стая гончих, а Нетти была любимицей самой графини и имела привилегию лежать у ее ног.
— Уж не иначе как старый, американский дьявол уходил ее, — говорил старик. — С первого же дня она его невзлюбила! Чуяла. Как завидит, ощетинится, оскалит зубы… а в ночь, как захворала графиня, на Нетти смотреть было страшно. Когда я вбежал в комнату, гляжу, Нетти стоит и трясется, шерсть на ней вся дыбом, изо рта пена, а глаза дикие, зубы щелкают. Некогда было тогда заниматься ею, а помню, это я хорошо помню, как открыл я дверь на террасу, а собачка-то как бешеная бросилась вон и скрылась по направлению к старой капелле… Больше ее и не видели.
— Ты думаешь, что ее укусила змея? — спросил я.
— Нет, змея укусила графиню.
— Откуда же взялась змея в замке? — удивился я.
— Из футляра, старый дьявол привез…
Когда я уходил, старик спросил меня: хорошо ли я сплю и перестал ли ходить на озеро.
— Кто тебе сказал, что я был на озере?
— Да где же вы сапоги-то пачкаете, ведь все в тине, не ототрешь. Ничего, будете спать хорошо, — прибавил он и засмеялся.