Стоп.
Резко оторвал ее от себя и швырнул на диван. Из ее дома пулей вылетел, а после из памяти вырезался привычный кусок. Очнулся лишь, когда гнал по городу, обеими руками сжимая руль. Чтобы успокоиться — круг навернул по центру, окно нараспашку, в салоне гуляет ветер.
Зачем они так похожи, мне башню рвет. Я люблю жену, она мне нужна, но ведь я не железный. И если в тот проклятый раз я перепутал — то сейчас был готов себя обмануть. Оправдать. Сделать вид, что это Даша. Я жену хочу, а не ее сестру, но эта женщина с ее внешностью делает все, чтобы я сорвался.
Вернулся домой и сразу поднялся на второй этаж. Прошел в спальню и грубо выдернул жену из постели.
Она пискнула спросонья, испугалась. Закинул ее на плечо и вышел в коридор, оттуда в детскую. Ладонью хлопнул по выключателю, сбросил Дашу на кровать Ильи.
— Ты спятил? — она потерла глаза, сощурилась от яркого света. — Данил, ты совсем уже? Напился?
— Даша, — присел возле постели и сжал ее ноги, не давая подняться и сбежать от меня. — Хватит. Мы поговорим, хочешь ты или нет.
Глава 37
ДАША
— Меня стошнит сейчас. Уйди, — скривилась.
Данил яростно глазами сверкнул. Только он умеет выглядеть одновременно и виноватым, и сердитым. Талант!
А меня и правда подташнивает от всего что навалилось. И видеть мужа рядом с собой — то еще испытание.
— Потерпишь, Даша. Не с помойки к тебе пришел.
— Данил…
— Надо уже поговорить, — отрезал он. — Ты же сама понимаешь, что разговор необходим.
— А мы разве не наговорились? О чем еще говорить? О том как ты нас «перепутал», и как тебе «жаль»? Так не верю я! — выпалила то, о чем думала, о чем спорила сама с собой.
Запах, вкус, стоны, движения, мимика, особые приметы. Мой шрамик под правым коленом — его нет у Виталины! Нас рядом поставь как кукол бездвижных — спутать можно, а как двигаться начинаем — близкий человек не ошибётся.
А кто муж если не близкий человек?!
Перепутал он… Да, конечно!
— Даша… Дашка, — простонал муж, голову руками обхватил. — Клянусь, я правду тебе сказал. Мог же соврать что пьян был вусмерть, но не стал лгать.
— Спасибо тебе за это большое, — процедила.
— Не веришь? Понимаю, но я рассказал всё честно. А то что перепутал… так и планировалось, наверное. Или Виталина решила пошутить, тобой притворившись. А когда повёлся — не стопорнула меня. Я… черт, да я трахаться хотел! Тупо трахаться! С тобой! Мне не до сравнений было, мысли вообще испарились. Видел тебя, трахал тебя. Не рассматривал, просто… совсем правду хочешь?
Слышать про их секс гадко, и без того убитое настроение на ноль делит, но я кивнула. Пусть говорит, может я пойму и стану меньше ненавидеть его, меньше любить…
— Правду, — повторил Данил убито. — Хорошо, Даш. Если бы я присмотрелся, если бы была прелюдия, если бы я не так устал и не так хотел качественно потрахаться, напряжение сбросить — я бы понял. Виталине даже рот не пришлось бы открывать и что-то говорить. Разумеется, я бы понял что передо мной она, а не ты. Мне вообще не до того было. Я не рассматривать и ласкать хотел, а драть. После первого раза сразу на второй заход пошёл, боялся что ты голову включишь, и снова про грёбаное расписание секса напомнишь… Так, блять, случилось!
— Ребёнка мы оба хотели, отсюда и расписание, — голос пропал, я прошептала это, как же обидно! — Я его не с Луны взяла, расписание это. Ты тоже хотел… не смей даже намекать что это я виновата в том что ты «перепутал»! Не смей! Или… Боже, а я ведь виновата. Родить не смогла. У тебя с этим всё в порядке, а я… я…
— Дашка, перестань. Хватит, любимая. Ни в чем ты не виновата. И я не обвиняю. И родить ты сможешь. Клянусь, у нас еще будут дети…
Данил продолжил утешать меня.
Ненавижу его! Раны мои солью посыпает — словами, видом своим… когда же отболит уже?!
— Ладно, допустим ты перепутал нас. Хорошо, — кивнула.
— Я бы не изменял тебе тогда, если бы знал что передо мной не ты. И больше этого не было. И не будет. Никогда. Но ты все равно меня ненавидишь, — голос Данила упал.
Люблю. Ненавижу. Хочу забыть всё и жить как раньше: он, я, Илюшка. Хочу, чтобы съехал и не мучил… чтобы всё это закончилось!
— Дань. Я обожаю Илью, ты знаешь. И даже после всего что я узнала, моя любовь к сыну меньше не стала. Я его, кажется, даже сильнее стала любить, хотя куда уж сильнее, — произнесла медленно, не зная, стоит ли произносить страшные слова или нет. И решилась: — Но ты ведь выбора мне не оставил — только любить Илью, и всё, иного варианта не было! Ты надругался надо мной своей ложью, понимаешь?