- Тайен умерла, Герфегест. Она рассыпалась! А ты остался с нами. У тебя будут другие женщины. Ты создан для того, чтобы подарить счастье многим, не изменившись в лице, ответила невозмутимая Киммерин.
Герфегест сомкнул брови над переносицей. Ему вспомнился красавец Вада Конгетлар, о любвеобилии которого в Алустрале ходили легенды. Вада Конгетлар приходился ему двоюродным братом по материнской линии. Когда из перерезанного кинжалом горла Вады уже успела вытечь бадья крови, на его губах заиграла улыбка. Улыбка сладострастия.
- Я не знаю, для скольких женщин я создан. Может быть, ты и права, Киммерин. Может быть - для многих. Но сейчас мне не хочется думать о ком-либо кроме Тайен. Мне не хочется думать о других. Сама мысль о них кажется мне кощунством.
- Но ведь твоя Тайен была Сделанным Человеком. Она даже не была женщиной. Это же сплошной обман, твердая иллюзия! Тебя обманули, как мальчишку, Герфегест!
Герфегест призвал на помощь всю свою сдержанность - в глубине души он был бы не прочь залепить уста Киммерин увесистой оплеухой, какими брутальные керки награждают своих не в меру языкатых жен.
- Это не имеет никакого значения, Киммерин, - наконец процедил Герфегест, которому всегда были отвратительны обычаи керков. - Мне не столь важно, кого именно я любил и кем именно был любим. Это ничего не меняет. Но главное - мне не понять, почему все это так беспокоит всезнайку Киммерин!
- Потому что я хочу тебя. Вот почему меня это беспокоит, - ледяным голосом сказала Киммерин и в ее глазах Герфегест не сыскал скользких отблесков лжи.
5
Трое - Двалара, Герфегест и Киммерин - распластались перед воротами Хуммера, вжимая животы в ледяные камни. Изумрудно-зеленые отсветы, вырывавшиеся из-за Врат, колдовскими языками облизывали их потрепанную мокрую одежду. Злой ветер сушил их лица и руки.
Горхла ходил вдоль Врат, особым образом ощупывая их. Затем и он лег.
Герфегест закрыл глаза. Горхла начал читать Четыре Заклинания Врат.
- Горхла опытный маг. Ученик Рыбьего Пастыря, - шепнула Герфегесту лежащая рядом Киммерин. - Врата послушны ему. Мы можем ни о чем не тревожиться.
Но Герфегест и не думал тревожиться. Странное безразличие овладело им. Он не боялся потерять память снова - то, что уже изведано, не может быть по-настоящему страшным. В отдаленных тайниках его души даже теплилась надежда на такой исход - если Врата Хуммера отнимут у него память, они отнимут ее вместе с воспоминанием о смерти Тайен.
Ждать не пришлось долго. Изумрудно-зеленое сияние померкло и Врата распахнулись.
- Добро пожаловать в Синий Алустрал, - с недоброй улыбкой сказал Горхла. Улыбка была адресована персонально Герфегесту.
Он с достоинством прошествовал под массивной гранитной аркой. Он не стал оборачиваться.
Впереди, спеленутые лиловым туманом, лежали хищные земли Пояса Усопших.
6
- Мы не будем отдыхать, пока не доберемся до Денницы Мертвых. Так зовется город, где мы ненадолго остановимся, - Горхла ткнул крепким пальцем в замусоленную карту.
По негласному соглашению Горхла был старшим в отряде. Герфегест не роптал - он давно оставил позади тот возраст, когда начальствование над кем-либо приятно щекочет нервы, веселит душу и пестует гордыню. Ему было все равно.
- Мы будем идти ночью, а спать днем, - продолжал Горхла.
Никто не возражал. Все знали, что ночевать в Поясе Усопших гораздо опаснее, чем дневать. А спать во время опасности гораздо хуже, чем бодрствовать.
- Через восемь дней мы доберемся до Старого Порта Калладир. Там нас ждет корабль.
"... если его палуба еще не превратилась в сито, а паруса - в зеленые сопли морской щуки", - подумал, но благоразумно смолчал Герфегест. Что такое Пояс Усопших он знал не понаслышке и полагал ожидания Горхлы чистейшим прекраснодушием.
- Поэтому сегодняшнюю ночь мы проведем в пути, - подытожил Горхла и отхлебнул из фляги, висевшей у него на поясе.
Герфегест поймал недовольный взгляд, брошенный Дваларой на Киммерин. Теперь у него уже почти не было сомнений в том, что двое его попутчиков состоят в любовной связи. Безусловно, именно этим объяснялась подчеркнутая холодность, которую все время демонстрировал по отношению к Герфегесту Двалара. Воину Ганфалы был явно не по вкусу радушие Киммерин, не желавшей видеть в Герфегесте просто попутчика.
7
- Пояс Усопших - это место, где ночные кошмары мира обретают плоть и кровь, - предупредил Горхла Герфегеста. Они спускались с гор, мир становился все тоньше.
- Все верно. Но разве пятнадцать лет назад было иначе? - не удержался Герфегест.
- Конечно иначе.
- Что же теперь?
- Теперь Хуммер дышит, - ответил Горхла так, словно этим было сказано все.
Герфегест почел за лучшее отказаться от расспросов. По телу его и так расползался неприятный холодок.
Горы сменились холмами, а спокойствие - неопределенностью. Неуловимое бредовое бормотание хаоса, вплетавшееся в ткань реальности Пояса Усопших, делало их сны беспокойными и сумбурными. Ну а бодрствование было похоже на коллективное сумасшествие.
Миражи сражений, казней и гибели городов сопровождали их в пути, но, к счастью, исчезали при приближении. Голоса усопших родственников бормотали всякую чушь из ниоткуда. Голоса врагов нагоняли жуть своими непрошеными зловещими предсказаниями. Разлагающиеся руки женщин ласкали их волосы. Призрачные стрелы зависали в воздухе, не долетев до лица двух ладоней. Запах тления преследовал их неотвязно. И не было никого, кто мог бы положить этому конец.
Но не все миражи исчезали, как исчезает радуга. Некоторые застывали дерзкие и неколебимые - утверждая свою власть над реальностью.
Через день пути отряд вышел к озеру. Воды его были черны, словно застывшая смола. Ни ряби, ни волнения у кромки воды. Тишина.
- Усопшие по-прежнему морочат нас, но это отнюдь не худшее, что может встретиться в виду Денницы Мертвых, - с многоопытным видом изрек Горхла, когда Двалара, Киммерин и Герфегест замерли на берегу, удивленные стойкостью видения.
- Это блуждающая вода, - сказал Горхла и склонил свою уродливую голову над черной поверхностью озера.