Вот Лахджа для демоницы вела себя очень хорошо. Просто прекрасно. И даже не только для демоницы. Она поправила мужу воротник и посадила дочь себе на шею, избавив от шлейки.
— А тебе можно сейчас напрягаться? — спросил Майно, беря жену под руку.
Месяц только второй… или третий. Да я и не напрягаюсь.
Она действительно не испытывала физических неудобств. Почти никогда. Чтобы высший демон их испытал, его надо целенаправленно пытать или поместить в очень агрессивную среду, в которой большая часть смертных погибает моментально. Таковы не только демоны, но и титаны, джинны, драконы — словом, все бессмертные создания.
Но забота мужа все равно оставалась приятной. Люди запросто могут жить и без вежливости, без пожеланий доброго утра и приятного аппетита. Но жить в мире, где никто друг другу этого не говорит, потому что, видите ли, от пожелания утро добрым не становится, было бы менее уютно.
А они с мужем еще и разделяют мысли. Не все и не всегда, а то бы давно спятили друг от друга… скажи, мы спятили?
Нет. Я бы заметил.
Психи не замечают момента, когда становятся психами.
Ну ты бы заметила.
Мы бы спятили совместно. Это же так работает с фамиллиарами?
Вовсе нет. Я точно знаю случай, когда маг спятил, а его фамиллиар нет.
То есть маг спятить может…
Он спятил не из-за фамиллиара. Фамиллиар, наоборот, его спас.
Но Лахджа все равно периодически ловила обрывки мыслей, которыми муж делиться не собирался. Сейчас, например, она поймала беспокойство насчет бороды. Дегатти начал ее отращивать в прошлую луну и переживал, идет ли ему.
— Кстати, борода тебе очень идет, — заметила Лахджа.
— Правда?.. — аж просиял муж. — Я подумал…
— …Лягушка!!! — спрыгнула с маминых плеч Астрид и спланировала к озеру на распахнутых крыльях.
Но она продумала не все.
— Ну мы же только высушились! — всплеснула руками мама. — Я вафель купила, а ты измазалась?!
— Вафли?..
Астрид и Тифон обернулись к Лахдже. Они перемазались в тине, и пес выглядел виноватым, а Астрид — ужасно довольной.
Впрочем, виноватость пса тоже не была искренней. Он лишь скорчил соответствующую мину, как делают все собаки. Но Лахджа ощущала его эмоции и чувствовала фальшь.
Она села на резную лавочку и развернула бумагу. Муж как раз зацепился языками с каким-то коллегой, тоже из Униониса… Кобрин, кажется?.. Его фамиллиар обвивался вокруг шеи хозяина, и змея Дегатти высунулась из рукава, получив возможность пообщаться с почти что сородичем.
Лахджа. Лахджа.
Так, это мысли не мужа.
Лахджа как раз вкусила горячую чинскую вафлю. Завернутые в бумажные пакетики, они были начинены разными вкусными начинками. Себе Лахджа взяла с курочкой, а остальным уже раздала, и пес свою мгновенно слопал.
Лахджа. Лахджа.
Что?!
В мыслях проступило раздражение, и пес втянул голову в плечи. Но оторвать взгляд от вафли было выше его собачьих сил.
Лахджа пристально уставилась, и он отвел взгляд. Стоило ей опустить глаза и поднести вафлю ко рту, как раздался тоскливый… даже не скулеж, а свист. Огромный боевой фамиллиар, способный разорвать демона, смотрел на вафлю взглядом голодного кутенка.
— Ладно, я уже не хочу, — развернула бумагу Лахджа. — Бери, если совести нет.
Совести у пса не оказалось, и Лахджа подумала, что фамиллиары, вообще-то, получают частицу души своего мага. Если задуматься, то у всех фамиллиаров Дегатти есть что-то общее. Они неуловимо похожи на него самого…
Эй.
Дегатти обернулся и окликнул:
— Лахджа, подойди, мэтр Йемметхим хочет познакомиться.
— Сейчас… Астрид, я слежу за тобой. Не упади в пруд.
Астрид прыгала на мостках, проверяя их прочность. Другим детям игра понравилась, и мостки тряслись, плюхая водой.
— Вода пукает! — счастливо заорал какой-то тролленок.
Его единственного папа не только не ругал и не пытался отвести за руку, но и немного подбадривал.
Лахджа смирилась с тем, что дочь в третий раз придется чистить, и улыбнулась мэтру Йемметхиму. На чешуйчатой морде человекоящера ничего не отразилось.
Ну конечно, он же кобрин. Они почти не используют мимику для общения. Только звуки, движения тела и капюшона.
— Очень приятно познакомиться, мэтр, — вежливо сказала Лахджа.
— Потрясающе! И даже не потребовалось укрощение! Я впечатлен… о, извините мои манеры, меня переполняют эмоции.
— Да ладно?.. — сказала Лахджа, силясь отыскать на бесстрастной змеиной морде хоть какой-то намек на чувство.
— Конечно!.. Для Униониса это, пожалуй, величайшее достижение со времен… собственно, со времен первого фамиллиара.
Дегатти стоял надутый, как павлин. Лахдже хотелось сказать, что черта с два бы у него вышло, если бы она крайне не нуждалась в этом, чтобы спастись. Но она не стала портить мужу настроение. В конце концов, для смертных волшебников это действительно крупное достижение — закабалить очередную закромочную тварь.
Да ну тебя. Ты не понимаешь.
— Ты можешь использовать ее демоническую силу?.. — жадно спрашивал Йемметхим.
— Мы… работаем над этим, — уклончиво ответил Дегатти. — Если я когда-нибудь засяду за монографию…
— Коллега, что значит «если»?.. — опешил Йемметхим. — Вы ее что, до сих пор не начали? Это, я не побоюсь этого слова, преступно с вашей стороны. Я до самого Локателли дойду.
— Вы же не можете заставить кого-то писать научную работу, — опешил теперь Дегатти.
— Я не могу, — согласился Йемметхим. — А Локателли сможет. Да ладно вам, мэтр. Улыбнитесь, я же пошутил.
— Ахаха, — растянул губы в улыбке Дегатти. — Ну, прощайте, коллега, а то у нас дочь… тонет.
Лахджа уже вытаскивала Астрид из пруда. Та наглоталась воды, но была счастлива. Тонуть она, разумеется, не собиралась. Просто, кажется, проверяла, поместится ли пруд в ее рудиментарном анклаве.
Не поместился. Не так уж он велик.
— Не могу поверить, ты хвастался мной, как трофеем, — ворчала Лахджа, выливая из Астрид воду. Она перевернула дочь вверх ногами и держала, как лейку.
Воды в Астрид оказалось много. Возможно, с возрастом ее анклав все-таки расширяется.
— Долго льет, — сказала Лахджа и немного покрутила хвост Астрид.
Напор усилился.
— Из-за вас у меня дочь мокрая, — подошла к ним разодетая волшебница. — Что ж вы за детьми-то не следите?
— За вашими?.. — моргнула Лахджа. — Зачем мне ваши дети?
— Моя дочь бы не полезла в воду, если б не видела, как ваша… а!.. С Добрым Днем!..
Поздравила она так, будто прокляла. Схватила собственную дочку за лапку и потащила прочь, не обращая внимания на жалобное мяуканье.
— Астрид, ты подаешь плохой пример смертным, — хмыкнула Лахджа.
Астрид не слушала. Она вырвалась, отряхнулась и побежала к деревьям, хлопая крылышками. Ее выводили погулять все чаще и чаще, но пока еще недостаточно часто, если вы спросите Астрид.
— Астрид, стой! Не забегай далеко!.. — крикнула вслед мама. — Нет-нет, только не взлетай, не надо!.. ладно, взлетай, но не разгоняйся!.. ладно, разгоняйся, но не лети к деревьям, набьешь шишек!.. ладно, но теперь не реви.
Но Астрид ревела. На лету она врезалась в дерево, и это оказалось больно даже для демоненка. Она же по сути сама себя ударила.
Теперь она сидела, потирала шишку, громко плакала и пыталась убить дерево. Но демоническая сила у нее была еще маленькая, как она сама, так что дерево презрительно жило дальше.
Подошедший Дегатти поднял ее, отряхнул и призвал на этот раз способности кота…
— Не-не-не, пусть поболит, — остановила его Лахджа. — А то она опять не усвоит урока. Ей полезно знать, что при столкновении с твердой поверхностью на большом ускорении страдает более мягкий предмет. То есть ты, Астрид.