Морис. Это золотое сердце.
Элиза. Главное, простофиля. Все им всегда вертели, кому только не лень. Да достаточно взглянуть на него. Рот всегда открыт…
Морис (поднимаясь). Я пошел в Сорбонну за Этьеном.
Элиза. Это после всего, что я тебе сказала?
Морис. Я не понял. До свидания, Агата. (Уходит.)
Элиза. О!..
Агата. Что ты?
Элиза. Нет, ничего… Какую книжку ты купила?
Агата. «Триумф смерти».
Элиза. Ну и название! Кого это?
Агата. Д’Аннунцио.
Элиза. Это о ней Морис и Этьен говорили вчера вечером?
Агата. Да.
Элиза. Тебе бы ее дали почитать.
Агата. Элиза, я вправе иметь какие-то свои книги.
Элиза (горничной, на стук). Что там такое?
Леони. Сударыня, принесли телеграмму.
Элиза (берет телеграмму). Из Буржа. Какая-нибудь неприятность. «Мирное улаживание дела продиктованных вами условиях невозможно но процесс может иметь неблагоприятный исход как быть желательны формальные инструкции». Ну вот. Мне надо ехать. Еще развлечение!
Агата. Что за процесс? Это по поводу того дела — о ремонте дома за счет арендатора? Но ведь в арендном договоре должно быть указано…
Элиза. Голубушка, я тебе объясняла тысячу раз…
Агата. Хорошо, можешь не повторять. Ну, а если написать очень обстоятельное письмо?
Элиза. С такими канальями это значило бы попусту изводить чернила. И потом, письмо: кто его составит? Морис?!.. Когда надо говорить, тут у меня все получается само собой, срабатывает инстинкт; а когда я оказываюсь перед бумажкой — ну, это уже совсем не то… Так что снова — расходы, трата сил. К счастью, у меня железное здоровье.
Агата. Все же ты должна поберечь себя.
Элиза. Только не говори ерунды, ладно? Кто, кроме меня, этим займется? Он-то, с его ленью, он бы давно избавился от недвижимости — и на каких условиях! Страшно себе представить. Все, на что он способен, это тратить. Знаешь, сколько стоил этот кошмар? Три тысячи пять франков уплачено за мазню, дитя мое, — каково? А я должна приноравливаться ездить в Бурж вторым классом. До войны со мной такого не бывало! Все эти вшивые фабричные ездят вторым, получая по сорок су в день. На днях я сказала об этом Морису — и знаешь, что он мне ответил? «Вот и отлично, поезжай третьим классом; наверняка встретишь там одних буржуа». А сам он — ему в путешествии подавай только спальный вагон… Вообще один бог знает, что они станут делать в мое отсутствие. И кухарка новая, она тут же усвоит дурные привычки, это сейчас в моде.
Агата. Но ты будешь отсутствовать очень недолго.
Элиза. Неизвестно. Вполне может случиться, что на это уйдет пять-шесть дней. (Решительно.) Послушай, милая, ты мне должна оказать услугу. Ты поселишься здесь на это время.
Агата. Не понимаю, в чем будет заключаться…
Элиза. А между тем дело нехитрое. Я не хочу по приезде застать в доме все вверх дном.
Агата. Но у меня нет для этого необходимых качеств.
Элиза. Ты смеешься. Все, что требуется, это заботливость и авторитет.
Агата. Именно: я не умею заставить повиноваться.
Элиза. На самом деле тебе это неприятно, уж лучше было бы сказать мне это начистоту. Я признала бы, что это весьма любезно с твоей стороны.
Агата. Но, Элиза…
Элиза. Мне кажется, что после того, что я сделала… Впрочем, ты, конечно, свободна. Не в моем характере напоминать людям, каких хлопот и денег они мне стоили: если они этого не понимают сами, тем хуже для них.
Агата (сдерживаясь). Во-первых, я не убеждена, что это не будет крайне неприятно твоему мужу.
Элиза. Почему?
Агата. Я раздражаю его. Ни он, ни твой сын не будут испытывать ни малейшего желания видеть меня рядом во все время твоего отсутствия.
Элиза. И что из того?