Наконец «Дзинтарс» бросил якорь в родном порту, Зитар, сдав груз, рассчитался с командой и, поставив судно на прикол, уехал с Ингусом домой. Ян Силземниек еще раньше, как только «Дзинтарс» вошел в порт, взял расчет и поспешил восвояси. Микелису Галдыню посчастливилось устроиться на какой-то пароход и избегнуть таким образом зимней безработицы. Поэтому Зитар с сыном возвращались без попутчиков.
Глава четвертая
Андрей Зитар и Ингус возвращались домой на моторной лодке. Когда они сошли на берег, было еще светло. Побережье с множеством рыбачьих лодок, ряды кольев для просушки сетей, пустые бочки из-под салаки, заросшие мхом шалаши для сетей, обмелевшее устье реки и прибрежные холмы, затянутые мятой, — все это в свое время казалось Ингусу большим, значительным, как мир. Теперь у него появилось ощущение, будто он попал в царство гномов — такая вокруг тишина, такие здесь люди. И словно все стало меньше, дорога через дюны кажется не больше песчаной тропинки. Кто сократил до таких размеров этот мирок? Кто сузил берега реки и самую реку? Ведь когда-то она была такой могучей, широкой, и старая лодка покачивалась на ее темной поверхности, словно корабль.
— Ингус, как ты себя чувствуешь? — спросил Зитар, когда впереди показались купы деревьев родной усадьбы. — Где тебе больше нравится: на корабле или дома?
Ингус и сам не мог еще решить, чему отдать предпочтение. На корабле, конечно, веселее, жизнь разнообразней, каждый день приносит что-нибудь новое, занимательное, здесь же все оставалось таким, как прежде. Вырытая в склоне горы рыбокоптильня, зеленый холмик погреба, помойка со старыми калошами, железными обручами, щетками для мытья посуды, колесными спицами и прочим хламом — все это в прежнее время использовалось в играх. И не Янка ли с Карлом сколачивают скворечню там, за каретником? Ну, конечно, они! Молотка у них нет, они бьют просто булыжником, а гвозди старые, ржавые. Глупенькие, какой же скворец ищет теперь скворечню?
Тропинка вела мимо каретника. Маленькие труженики так углубились в работу, что не заметили появления отца и брата, и, когда капитан крикнул сыновьям: «Помогай бог!» — они вздрогнули, не зная, что делать от смущения.
— Даже руки не хотите подать? — спросил Зитар.
Первым пришел в себя Карл и робко, боясь выказать радость, приблизился к гостям. Отвернувшись в сторону, он застенчиво подал отцу руку. Маленький Янка, солидно шагая, подошел вплотную и с недоверием уставился на Ингуса: и похож, и не похож этот молодец на старшего брата. Костюм, как у взрослого парня, новая шапка, на шее клетчатый шелковый платок и морской мешок за плечами, в остальном все тот же. Что же касается отца, то здесь не было сомнений — его можно узнать издали.
Ингусу все казалось непривычным. Живя вместе с братьями и остальными домочадцами, не нужно было с ними здороваться. Сегодня необходимо было это сделать. Но как странно звучит слово «здравствуй», сказанное собственному брату, и как неудобно протянуть ему руку! Младшие братья тоже, видимо, почувствовали это, и всем троим вдруг стало неловко.
Наконец все неприятные формальности совершились, и компания направилась к дому: Ингус с Карлом впереди, Зитар, за руку с Янкой, за ними.
— Ну, как там было? — спросил Карл. — Верно, что в Северном море волны высотою с церковь?
— Бывают даже и выше, — тихо сказал Ингус, убедившись предварительно, что отец не слышит их разговора. Затем шепотом добавил: — Я там видел дельфинов. Прыгают в воде и пускают вот такие фонтаны.
— И ты тоже салаку кормил?
— Ничуть. Я хорошо переношу море. А знаешь, у меня здесь что-то есть, — Ингус многозначительно указал на руки. — Я потом покажу. Только не говори Эрнесту.
— Не скажу. Эрнест еще в школе: опять оставили без обеда. А Эльза нарисовала наш «Дзинтарс».
Их беседу прервал старый Амис. Не обращая внимания на новый костюм Ингуса, он встал на задние лапы, пытаясь лизнуть друга в лицо. Бранить его сегодня казалось неудобным, но нельзя же ему позволить пачкать костюм.