Из дома и от Лилии не было известий. Двадцать второго августа, когда в Зитарах запрягали лошадей и родные Ингуса покидали родной дом, «Саутэрн Принс» выходил в море. Ингус не читал весь месяц ни одной газеты и не знал, что в это время происходило на его родине.
Глава седьмая
Рейс «Саутэрн Принс» от Балтимора до Гибралтара длился двадцать дней. Море все время было спокойно. Большую часть Средиземного моря пароход также прошел почти при полном штиле. Спокойная водная равнина, называемая морем из-за своих размеров, в эти дни напоминала скорее большое озеро. После долгих скитаний по бесконечным водным пустыням морякам приятно было ощущать близость берегов. Земля не скрывалась из глаз, днем на горизонте синели полоски суши, города, острова, ночью мерцали огни маяков и многочисленных встречных судов. Человек не чувствовал себя одиноким, бессильным, заброшенным, как пушинка, несомая ветром между небом и пучиной. Близость земли порождала оптимистическое настроение. Оставаясь наедине с морем, человек чувствовал свою подчиненность могучим силам природы, в его представлении океан, ветры, солнце и тучи казались живыми существами, воля и капризы которых играют человеческой судьбой. И сколько еще умных и образованных моряков, находясь вдали от берегов, унимают беспечно насвистывающего товарища:
— Свисти, свисти, высвистишь шторм!
Ингус вспомнил своего отца, старого, закаленного капитана, как он во время затянувшегося мертвого штиля расхаживал по палубе, свистел и скреб ногтями мачту, думая в простоте душевной вызвать такими манипуляциями появление ветра, разбудить дремлющие силы стихии. Позже, находясь уже на берегу, он сам над этим смеялся и старался превратить все в шутку. Но попробовал бы кто-нибудь пошутить над ним в море!
Оставалось еще около полутора суток хода до Яффы, когда ночью запел такелаж судна — первый предвестник шторма. Мрачно загудели металлические ванты, пронзительно зазвенела радиоантенна. И спящее озеро проснулось, проявило свой морской характер, мощными валами окружило судно. «Саутэрн Принс» перенес десятки жесточайших штормов и вышел победителем из свирепых оргий Бискайского залива, поэтому угрозы Средиземного моря не казались ему страшными. Небольшая неприятность, легкая качка на волнах и немного затянувшийся рейс — вот и все, что следовало ожидать. Возможно, кто-нибудь из команды ушибется, вывихнет руку или ногу или волной смоет что-нибудь с палубы — для моряков это привычное дело.
Но произошло совершенно непредвиденное, за одну ночь погубившее добрую славу капитана как хорошего судоводителя, приобретенную им за долгие годы службы. В течение первой ночи и всего следующего дня пароход успешно боролся со штормом и к вечеру подошел к берегам Палестины. Капитан поторопился ввести судно в порт и допустил оплошность: вошел в опасную прибрежную зону. Он рассчитывал на мощные машины и морские карты, упустив в своих расчетах то случайное и неотвратимое, что, словно черная кошка, перебегает дорогу смелым мореплавателям.
В одиннадцать часов вечера испортилась рулевая машина. В открытом море, вдали от берегов, где морские пучины не таят никаких ловушек, это не такая уж большая беда! Машину можно исправить за несколько часов, а пока что управлять ручным рулем. Но сейчас дело значительно осложнялось. Справа и слева находились мели, и, потеряв способность маневрировать, большой пароход мог легко попасть в лабиринт прибрежных подводных скал. Сила шторма, казалось, возрастала с каждым мигом. За те несколько минут, пока моряки приводили в действие ручкой руль, «Саутэрн Принс» развернулся бортом к ветру, и порыв ветра силой в двенадцать баллов быстро погнал стальной гигант к берегу. Тут же неподалеку на отмелях кипели и клокотали разъяренные волны.
Капитан понял: судно уже не повернуть носом в открытое море — и приказал выбросить якорь. Словно раскаты грома, загрохотала якорная цепь, выскальзывая из клюза; на миг она туго натянулась, потом ослабла и мягко обвисла почти вертикально вдоль бака парохода.
Выбросили второй якорь, но и он не помог.
— Якоря ползут! — крикнул Яновский в рупор капитану.
— Полный назад! — распорядился капитан.
Но прежде чем машина успела остановить скользивший вперед пароход и сдвинуть его в обратном направлении, мощный толчок потряс корпус судна, опрокинув всех стоявших на палубе моряков, — «Саутэрн Принс» сел на мель так основательно, что своими силами уже не мог сдвинуться. Да еще произошло это во время прилива, когда вода стояла высоко. Что же будет с судном через несколько часов, когда начнется отлив и мель превратится в островок?