Возвратись к себе, Янка остановился во дворе. В комнате рабочих горела лампа. На столе стояли бутылки, тарелка с нарезанными огурцами, куски колбасы, слышалась косноязычная речь…
— Шесть латов в банке! Дели скорее!
Янка долго вытирал ноги в кухне. На другом конце дома царила тишина — там уже, вероятно, спали. Янка подошел к каморке Айи и тихо, нерешительно нажал ручку. Дверь оказалась закрытой на задвижку. Тогда он постучал.
— Кто там? — отозвалась Айя.
— Я, Янка, — тихо ответил он. — Ты еще не спишь?
— Подожди чуточку, я… сейчас оденусь.
Немного погодя Айя впустила его. Она сразу же опять забралась в кровать и укрылась до подбородка. Свет она не зажгла.
— Куда ты сегодня вечером пропал?
— Ходил гулять. Чудный вечер, Айя…
Он подошел к окну и остановился.
— Твои товарищи гуляют, — сказала Айя. — Ты не пойдешь к ним?
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Нет, что ты. Сегодня не дают уснуть — шатаются тут всякие. Мне пришлось закрыть дверь на задвижку.
— А я все-таки вломился, — улыбнулся Янка.
— Ты… — он чувствовал, что она улыбается. — Тебя нечего бояться, ты знакомый.
— А если сейчас кто-нибудь войдет?
— Почему ты не закрыл дверь на задвижку?
Янка вернулся и запер дверь.
— А если кто-нибудь услышит, что мы здесь разговариваем? — заметил он снова.
— Можно говорить тише. Мы услышим, если в кухне кто-нибудь будет ходить.
— Но тогда мы сами не услышим друг друга.
— Садись ближе.
Он присел на край кровати, отыскал руку Айи и некоторое время молча играл ее пальцами. Чтобы ему было удобнее сидеть, Айя отодвинулась к стене.
— Айя… — заговорил он немного погодя. Но в горле словно что-то застряло, и ему пришлось откашляться. — Мне не хочется идти к товарищам.
— Ну не ходи. Завтра воскресенье, мы можем поболтать подольше.
Он наклонился и поцеловал Айю. Никакой болтовни не получилось. Не было и борьбы, и Айя не сказала «нет». Ведь он был красивый парень и ее первый возлюбленный…
В воскресенье утром, когда они проснулись, в кухне уже были люди, и Янке пришлось уйти через окно. Впоследствии он часто так делал: входил в двери, а выходил через окно, будто никто так и не знал, что он ночью был здесь. Айя только улыбалась его предосторожности. Ей она казалась излишней: что там скрывать, когда все и так понимали, что происходит? И вообще нужно ли это скрывать?
Так продолжалось всю неделю. Наконец, лес был сплавлен, и Янке в Упличах больше нечего было делать. Опять набросил он за плечо вещевой мешок и вместе с товарищами отправился дальше. В последний вечер Айе удалось уговорить его зайти на хозяйскую половину и поближе познакомиться с ее родственниками. Янка не понимал, зачем это нужно. Хозяева были простыми, сердечными людьми, но безразличными Янке. Почему ему следовало сдружиться с ними, рассказывать о своей семье и, в конце концов, обещать, что он навестит их в троицу? Конечно, это было очень приятно, что ему одному из всех сплавщиков оказали такое внимание. Но какое это имеет значение? Исключительное положение, в которое его поставили любезные хозяева, заставило его кое о чем задуматься. Янка обеспокоился, когда почувствовал, что ему что-то угрожает, от чего можно избавиться, только сделав решительный шаг. Но сделать этот шаг мешало ему тихое присутствие Айи и бесконечное ее доверие. Ни слова не говоря, она, светло улыбаясь, давала понять, что полагается на него и на что-то надеется. И ему было жаль обмануть эти надежды, разрушить доверие Айи и показать себя хуже, чем она считала его.
— Ты ведь напишешь, когда приедешь на новое место? — спросила Айя.
— Конечно, — сказал он. — Но ты должна сразу же ответить, потому что я не знаю, как долго я там пробуду.
— Я слышала от вашего сортировщика, что работы хватит до Иванова дня.
— Так долго я не смогу остаться. Мне до Иванова дня нужно вернуться на побережье, там надо шить невод.
И последний вечер Янка провел в каморке Айи. Утром, когда он по старой привычке хотел уйти через окно, Айя сказала:
— Перестань дурачиться. Будь хоть раз смелым и иди через кухню. Чего тебе бояться?
И он сказал, что у него хватает смелости, и пошел через кухню. У очага хлопотала тетка Айи. Он хотел бойко и беззаботно приветствовать ее, а вместо этого получился робкий шепот. Хотя пожилая женщина серьезно ответила на его приветствие и не затрудняла Янку разговорами, ему казалось, что она все понимает, видит его насквозь и смеется над его смущением. Он опустил глаза и скорее проскользнул в комнату рабочих.