И было там еще одно юное создание. Когда подъехали подводы и остановились у края покоса, она не подошла вместе с другими, а, держась в стороне, продолжала работу — подгребала сено, оставшееся на месте копен. В спешке никто не обращал на нее внимания. Никто не видел ее, только…
И почему именно Янка должен был ее заметить? Теперь он уже ничего, кроме нее, не видел. Если бы она находилась вместе с другими, он, возможно, не выделил бы ее среди остальных — переночевал бы спокойно под чужой крышей, и рано утром отправился дальше.
Но в тот миг, когда Янка Зитар впервые увидел ее, она была одна, и после этого он стал сам не свой: Ему исполнилось шестнадцать лет, ей было столько же или немногим меньше. Мечтательный по натуре, Янка вечно был одержим непонятным беспокойством и тоской, она — самое застенчивое и прекрасное существо, какое он когда-либо встречал. Равных ей не было в целом свете — это Янка понял с первого взгляда. Темные волосы, черные брови и синие, грустно-мечтательные глаза… Еще несформировавшаяся фигура, лицо, похожее на прекрасную картину… Светлое очарование, что-то сказочное и неизъяснимое — поставьте рядом всех девушек на свете, и вы убедитесь, насколько они жалки и ничтожны, она — само совершенство. Здесь, в горном хуторе, началось пробуждение юности Янки. Здесь он встретил прекрасную мечту своей жизни. Ее звали Лаура.
Если бы люди обладали хоть небольшой долей интуиции, то в тот вечер каждый мог бы заметить, что с Янкой происходит что-то неладное. Но никто ничего не видел и не замечал, за исключением, может быть, той, от которой он больше всего хотел это скрыть.
В горах солнце появляется раньше и заходит позже. Последние лучи заходящего солнца еще золотили восточные вершины, когда на западе стали темнеть одна круча за другой, и скоро всю долину окутали сумерки. Окончив работу, молодежь сложила грабли и вилы к только что сметанному стогу и направилась домой. Собака бежала впереди, словно указывая дорогу, и по временам оглядывалась, все ли следуют за ней.
Тем временем в доме в большой комнате столы были сдвинуты и накрыты, как в настоящий праздник. На больших блюдах дымилось мясо; вкусная подливка точно ждала, чтобы ее разлили по многочисленным тарелкам, поставленным по столам. Масло, мед, выращенная на огороде клубника и вкусное домашнее печенье, свидетельствовавшее о кулинарных способностях хозяйки, обещали немало приятных минут лакомкам, а их здесь было много, ибо кто же из молодежи не любит сладкого. Взор старого Зитара ласкала солидная кружка пива, из которой он вместе с хозяином хутора уже успел отведать несколько глотков, у обоих сразу развязались языки и появилось шутливое настроение. Да, в тот вечер на хуторе Ниедры был праздник. Позднее, когда кружка с пивом уже неоднократно обошла стол, дом наполнился веселым шумом беседы, смехом. Только Янка молчаливо сидел в темном углу, не осмеливаясь поднять блестящие глаза на ту, которая зажгла в них этот блеск. За столом им пришлось сидеть как раз друг против друга. В то время как все болтали между собой, Янка не проронил ни слова и весь ужин просидел с опущенными глазами. Всякий раз, когда он пытался поднять их, он видел только Лауру и, ослепленный, отворачивался. Но разве мог он удержаться? Через минуту опять его взгляд искал ее, и всякий раз Янке казалось, что он что-то крадет у Лауры. Она была очень робкой, как и все выросшие в уединении. Но и ее что-то заставляло преодолевать робость и изредка посматривать на сидящего напротив юношу. Раза два их взгляды встречались, и тогда Лаура краснела и долго не осмеливалась поднять глаза, а Янку эти два нечаянных взгляда осчастливили. Ему казалось, что он заглянул в душу Лауры и увидел: она прекрасна и чиста, как ее глаза, и так же нежна, как ее голос.
В ту ночь Янка не спал. Шли часы, а он метался в постели и не мог дождаться утра, когда ему вновь суждено будет увидеть девушку с грустными глазами. Но утром старый Зитар так рано поднял сыновей, что Янка всерьез рассердился на отца: неужели он собирается уехать до того, как проснется семейство Ниедры, не попрощавшись?
Этого, конечно, не случилось: с восходом солнца встали все хуторяне. Отъезжающих не отпустили без завтрака. Но на этот раз хозяева сами не сели за стол. Мужчины спешили косить по росе, а женщины торопились доить коров. Перед отъездом капитан разыскал хозяйку и старого Ниедру и поблагодарил их за радушный прием. Затем все стали прощаться. В то утро Янка обменялся с Лаурой первым рукопожатием. Он не в состоянии был произнести прощальное приветствие, голос его почему-то осип. Он сразу же ушел, не дожидаясь остальных. И только в дороге Янка вспомнил, что он не сказал Лауре ни единого слова. Так много передумано за ночь, ни одна дума не дошла до нее.