— Вот, посмотри, — прошептал он. — Оно там. А теперь стой здесь и предупреди меня, если кто-нибудь появится.
Мерсер отпрянул.
— О нет!
Брайан добродушно фыркнул и взял его за локоть.
— Во имя науки, э, старик?
Развернувшись, он проследовал до конца туннеля, а Мерсера оставил стоять за углом.
Мерсер почувствовал себя неловко. Его обхитрили, выставив пассивным пособником!
Брайан подобрался к иллюминатору, забранному крышкой, примерился, приложил ключ к первому болту и налег на него. Пришлось как следует попотеть, но болт нехотя задвигался и стал поворачиваться. Трескались и сыпались чешуйки краски.
Отошел первый болт.
Брайан спокойно занялся остальными. На все про все ушло минут десять. Когда он закончил выкручивать их, крышку на месте удерживали только слои старой краски, сочленявшие ее со стеной туннеля.
Он умело рассек их лезвием складного ножика по периметру, и крышка шевельнулась в его руках.
Он аккуратно отодвинул ее.
За ней оказалась впадина глубиной фута три, оканчивавшаяся идеально прозрачным пузырем, который, судя по всему, выступал над корпусом. Брайан уцепился за края иллюминатора.
Все его предположения полностью оправдались.
Краем глаза углядев эту тьму, он весь вздрогнул. Неуклюже подтянувшись в углубление, он пополз к пузырю, пока не очутился рядом с холодным, почти невидимым пластиком.
Он взглянул в космос.
В первом избранном им направлении лежала галактическая спираль: ее головокружительное великолепие и резкие сполохи мощных светил он наблюдал с ребра. Он почувствовал ее размах так же уверенно, как размеры собственной руки. Звезды тянулись, тянулись и тянулись. Размах был не сравним ни с чем земным и даже с самой Землей, он повергал в бесчувствие. В первые же две секунды у него захватило дух. Но не к этому он стремился, так что повернул голову в другом направлении.
И посмотрел за пределы Галактики. Там не было ничего, нигде, если не считать нескольких блеклых искорок других галактик, малозаметных и лишь подчеркивавших пустоту и безбрежие мрака.
Он наконец узрел то, к чему стремился так долго: безграничную пустоту.
И его внимание всецело приковал жуткий вакуум. С этого момента он стал обречен. Все его естество затягивало в пустоту, пристальное внимание к которой было теперь возведено в энную степень.
Даже первая стадия, кататоническая, была недолгой. Личность Брайана засасывало в галактическое пространство. Спустя минуту наступила смерть тела.
Мерсер тщетно ждал за поворотом коридора. Брайан отсутствовал уже заметное время.
Он заглянул за угол, в сторону иллюминатора. Он видел, как свешиваются с подоконника ноги Брайана. Уже несколько минут его друг хранил полнейшие молчание и неподвижность.
— Брайан? — негромко окликнул он. — Сколько еще?
Ответа не последовало.
— Брайан?
И громче:
— Брайан!
Ответа по-прежнему не последовало. Мерсер почуял неладное. Он быстро прошел по туннелю к Брайану и тронул того за ногу.
Та бессильно обвисла под нажимом руки, и Брайан не подал виду, что чувствует прикосновение. У Мерсера свело горло. Он задумался, что делать.
Еще несколько дюймов, и он тоже сможет заглянуть через иллюминатор в космическое пространство. Но он этого не сделал. Он попятился, борясь с искушением, а потом пустился бежать — по туннелям и коридорам. Он бежал сломя голову, разыскивая офицера-наукократа. Наткнувшись на одного из них, Мерсер сбивчиво изложил свою историю.
Спустя пять минут он уже вел спасательный отряд в направлении иллюминатора. Точнее, это сперва, в невежестве своем, Мерсер решил, что ведет спасательный отряд.
О, как он ошибался.
Действия членов экипажа опровергли одну из теорий Брайана. Наукократам не разрешалось выглядывать в космос. Офицеры, которые стащили тело с подоконника и водворили заслонку на место, были облачены в металлические шлемы с телеглазами, подключенными к экрану внутри. Тело Брайана не подавало признаков жизни.
Мерсер в ужасе наблюдал за происходящим из-за поворота коридора. Когда труп Брайана понесли прочь, он растерянно побрел за носилками.
Капитан Броуд печально медитировал, сидя за своим столом, опустив голову и сложив руки на столешнице. Он размышлял о поступке пассажира Брайана Денвера. Он раздумывал, зачем тот так поступил.
Как любой капитан звездолета, он то и дело боролся с мыслями о том, что там, вовне. Ни один наукократ лучше капитана не представлял себе, сколь мало человек со всей своей наукой может сделать, оказавшись один на один против неприкрытой Вселенной.