Ритуал бракосочетания считался одной из наиболее варварских традиций общественной жизни Свободной Америки, но в то же время — одной из самых увлекательных. Когда Флек, напарник Джубла, наконец забрал того домой, Джубл пребывал в отличном настроении.
— Йа-а чуть ее не отбил, — мечтательно выдохнул он, аккуратно протирая чистой тряпочкой части разобранного теплоизлучателя. — Эта прелесть чуть не принесла мне такую прелесть, что у тебя бы глаза разбежались. А-ах, что за ночка бы у нас…
Произведя серию щелчков, он снова собрал пушку.
— Если от нее столько проблем, — заметил Флек, — то что ж она за прелесть, спрашивается? Тебе бы через пару дней башку с плеч сняли.
— Йа-а бы уж о себе позаботился, чесслово.
Машина пролетала между двумя небоскребами. Джубл вскинул оружие к плечу, прицелился и выстрелил. Цепочка тепловых импульсов испепелила полицейского, который патрулировал пешеходную террасу вдоль стены.
Флек нервно покосился на него и прибавил скорость.
— Пушка детям не игрушка. А если там рядом машина патруля летает?
Джубл лишь радостно засмеялся в ответ. Он никогда не упускал возможности воспользоваться конституционным правом на войну с полицией.
Под ними проплывали темные кварталы мегаполиса. Хотя на носу машины имелась пилотская лампа, ночной полет представлял значительные трудности: света не было нигде, если не считать редких горящих окон. Если нужны свет и энергия, сгенерируй их сам.
Флек насилу стряхнул с себя веселье брачной церемонии. В каньонах между небоскребами даже луна не помощница, нужно сконцентрироваться.
Джубл уронил пушку на голые бедра с легким хлопком и тоже посерьезнел. Его внимание снова сосредоточилось на личной проблеме, которая на протяжении всего праздника исподтишка буравила мозги.
— Флек, — начал он, — мне в дверь вчера вечером копы стучали. Налог требуют.
Он имел в виду уложение, согласно которому каждый гражданин обязан был отработать один день в году на государство.
— Как и от всех, — сказал Флек равнодушно. — Не такой уж и большой налог.
Джубл промолчал. Потом, собравшись с мыслями, ответил:
— Ну, мне прошлого раза хватило по самые помидоры. Йа-а на дух не выношу копов. Это, блин, оскорбление для целостной мужской личности, йа-а так тебе скажу. Да и какой прикол чинить дома, которые йа-а потом снова расхуярю, как только смогу? В этом году откуплюсь.
— Откупишься? Да ты спятил.
— Наличка все еще в ходу, — рассерженно возразил Джубл. — Так в законе записано! Мне нужно к кому-нить подрядиться поработать на денек, чтобы наличкой заплатили. Тогда смогу откупиться, а не ишачить на копов. — Он рассудительно покивал. — Это намного благороднее. Но… йа-а больше ничего не могу придумать, кроме как… напроситься к тому старому придурку, Джо.
— Такое впечатление, что у него где-то в доме комната набита купюрами, — отозвался Флек рассеянно, вглядываясь во тьму.
— Думаешь, он меня возьмет? — нервно уточнил Джубл.
— Иди и спроси. Он все время с чем-то возится, может, ему нужна подмога.
— Да, но ты как думаешь, возьмет он меня? — Джубл не скрывал тревоги. — Без оскорблений обойдется? В конце концов, йа-а…
— Знаю, знаю, тебе целостность личности важна, — со смехом перебил Флек. — Ну, другого способа проверить нет. Сходи к нему и сам спроси. Завтра.
Джубл вздохнул и откинулся в кресле.
— Да, наверное, придется, — сказал он. — Прихвачу-ка йа-а, пожалуй, полевую пушку.
Когда явился Джубл, Джо сидел на корточках у себя на крыше, наблюдая, как моторизованный нож разрезает брусок древесины. Деревянный куб быстро уменьшался в размерах: нож располовинил его, отбросил половину, другую снова разделил надвое и продолжил процесс — выбрать, рассечь надвое, отбросить одну половину.
Джо с неослабным вниманием отслеживал происходящее. Фрагмент древесины, неумолимо уменьшаясь, исчез с радара его сознания.
— Черт побери! — вскричал он, подхватился на ноги и потряс кулаками в воздухе. — Черт побери, черт побери!
По крыше, где Джо ставил свои опыты, скользнула тень. Прищурясь на сияющее небо и стены небоскребов, он различил заходящий на посадку аэролет. Джо метнулся по крыше туда, где оставил кобуру. Гость, скорее всего, настроен мирно… но вдруг?
Пилот оказался обнаженным желтоволосым парнем; он умело опустил машину на крышу и выпрыгнул на бетонное покрытие. Юноша был хорош собой, держался неуверенно, слегка застенчиво, но кобура через плечо плотно прилегала к его мускулам. Джо вгляделся в его лицо и уловил смутно знакомые черты. Подумав несколько мгновений, он узнал паренька: Джубл, сын Фелла.
— Привет, Джо, — осторожно начал Джубл.
— Ты кто, блин, такой? Какой черт тебя принес?
— Да полно тебе, Джо, ты меня знаешь. Йа-а — Джубл.
— Впервые слышу, — отрезал Джо. — Проваливай.
— Да хватит тебе, Джо. Ты меня знаешь.
Джо заметил, что рука юноши на кобуре напряглась, и отозвался уже рассудительнее:
— Допустим. Так чего тебе надо?
Джубл осторожно пояснил, какое отвращение испытывает к ежегодному налогу на уход за общественными постройками и учреждениями.
— Йа-а думал… Йа-а думал, может, помогу тебе чем-то, а ты мне наличкой заплатишь, — закончил он.
Джо смерил его кислым взглядом и несколько секунд отмалчивался. Потом бросил:
— Паразит ты ленивый! Почему бы раз в жизни не потрудиться на благо общества?
Джубла такая перспектива совсем не прельщала, но он ответил:
— Йа-а ж от них все равно откуплюсь, так ведь? Деньгами еще пользуются в каких-то городах на западе. Йа-а слыхал.
Джо недовольно проворчал:
— В электронике что-нибудь смыслишь?
— Нет… но в двигателях разбираюсь. Почти все умею.
— А в генераторах ковырялся?
— Нет… но они ж вроде машинных движков, угу?
— Отдаленное сходство имеется. — Джо ткнул пальцем в мотор, фырчавший на дальнем конце крыши. — Мой чего-то расчихался. Глянь и скажи, сможешь ли починить.
Джубл подошел к генератору и покопался в нем, варьируя скорость.
— Без проблем, — доложил он. — Просто подтянуть кой-чего.
— Ладно, считай, что принят на работу, — сказал Джо, пересекая крышу. Он продолжал глядеть на молодого человека с явным отвращением. — Но только потому, что ты сын моего старого друга Фелла. Заруби себе это на носу, парень. Я тебе делаю большое одолжение.
Джубл благодарно закивал и остался стоять, ожидая указаний.
Джо выдержал паузу в несколько секунд.
— И чем же ты тут занимаешься? — спросил он наконец. — Стоишь, руки в боки…
— Э-э… ничем.
— Ничем? — завопил Джо. — Я тебе плачу за работу, а не за то, чтоб ты ничего не делал! А ну-ка ластами шевели!
Джубл, спотыкаясь, кинулся за своим набором инструментов.
Джо тем временем взял новый брусок древесины, поместил его под лезвие ножа и присел на корточки, наблюдая за процессом. Он опять сощурился, стараясь уследить за быстро умаляющимся предметом.
Куб превратился в щепки и сгинул с осознаваемого плана бытия.
Джо отнесся к этой неудаче более спокойно и погрузился в раздумья. Он начал систематизировать объекты своего окружения: небо, солнце, воздух, асфальт, всё, что он видел и чувствовал, всё, что мелькало у него в голове. Но как насчет очень маленьких и очень больших, очень далеких и..? Пытаясь непосредственно постичь нечто неизмеримо большое, он потерпит неудачу. В агломерации концепций, составлявших повседневное осознанное бытие Джо, ему просто нет места.
Конечно, он волен размышлять о том в абстрактных терминах, воображать, но это не тождественно опытной проверке. Что касается предметов, расположенных на противоположном краю спектра — сверхмалых, — то их постижение, видимо, тоже ускользает от него.
Он поднял лежащий на солнце камешек, вгляделся в него, проникся блестящей гладкостью. Восприятие, сенсорное восприятие ограничивает познаваемый мир. Черт побери, это невыносимо! Привязка к одной полосе реальности, которая наверняка смехотворно мала в сравнении с полным спектром! Должен быть выход, должен отыскаться способ!