Около двух пополуночи я услышал, что шум вечеринки начинает стихать. В гостиной еще общались приглушенными голосами несколько человек, но и они, скорее всего, задержатся от силы на час.
Я решил, что могу теперь подняться наверх, к брату.
Джека навещают немногие, и не скажу, что виню их за это. Во всей истории ощущается нечто крайне мрачное.
Я же не боюсь его. Я взбежал по деревянной лестнице на чердак. Там мы держим Джека. Вместе с ним на чердаке поселилась плесень; Джанет никогда не утруждала себя подняться туда и убрать лестницу или сам чердак. Я то и дело смахивал с лица приставшую паутину. Остановясь у двери, я услышал мерное низкое гудение машин на той стороне.
Я открыл дверь и ступил внутрь. Чердак освещен тусклым желтым электрическим светом; лампочка все время горит, потому что я забыл установить выключатель. Справа от двери змеится по полу и уходит в стену толстый кабель энергопитания. Нам нужно много энергии, чтобы поддерживать низкую температуру.
На грязном столе напротив дверного проема покоился контейнер из силиконового полимера длиной два фута, окруженный охладительной аппаратурой профессора Жукера.
Закрыв дверь, я пересек помещение.
— Как ты сегодня, Джек? — спросил я.
Последовала заметная пауза, и наконец из динамика, присоединенного к канистре, раздался усталый голос.
— Не жалуюсь, Роберт, — обреченно проговорил он.
Братец Джек, а чего только я ни пережил рядом с тобой!
Мы были вместе с дня нашего рождения, Джек и я. Я появился на свет первым, а Джек неуклюже протолкался следом. По крайней мере, так мне нравилось думать.
Вероятно, я ему даже руку протянул. С тех пор я все время оглядывался через плечо и помогал ему выбраться из передряг.
Без передряг твоя жизнь немыслима, не так ли, Джек? Это в твоей натуре — влезать во всякие хлопоты. Сомнительное предприятие, занятие, чреватое компрометацией репутации, щекотливая ситуация — ты кидался туда без промедления, ни с кем не считаясь. Потому-то у тебя и по сотне врагов на каждом обитаемом мире.
Не хочу сказать, что ты это нарочно. У тебя просто натура такая; ты не устоишь перед соблазном кого-то околпачить. Но почему, блин, почему, Джек, ты раз за разом влезаешь в неприятности, когда ежу понятно, чем для тебя завершится это дело?
Я тут не исключение; в общем-то за свою жизнь я приучился не реагировать на проделки Джека. Когда мы были детьми, он мог одолжить мой велик покататься на час и загнать его за несколько фунтов на другом конце города. Потом прятался от меня целыми днями, чтобы я не узнал. Он все время прятался в таких ситуациях. А несколько раз уводил моих девчонок у меня за спиной.
Я тогда впадал в бешенство. Но Джек неизменно выбирался сухим из воды: иногда он напоминал мне насекомое, способное увернуться от любой подошвы. Приемы его были весьма просты. Прятаться. Пропадать из виду. Рано или поздно это надоедает, и теряешь охоту ему мстить.
Когда мы выросли, то решили открыть свое дело и стали изыскателями.
Изыскатели — эдакие малость облагороженные галактические старьёвщики. Им всего-то и нужно, что корабль, чья-нибудь поддержка по деликатным вопросам да неизведанное направление полета. Конечно, допустимо и стрелять наудачу в темноте, но это жест отчаяния. Прилетаешь, обыскиваешь новое место, а по возвращении пробуешь продать то, что там нашлось. За информацию современная цивилизация платит дорого. Везунчикам удается сторговаться о концессии на добычу сырья. Чаще получается с прибылью продать научные данные, поэтому изыскатели предпочитают странные места. Во всяком случае, за исследование ранее неизвестного мира правительство отстегивает десять процентов.
Позвольте заметить теперь, в дополнение к предшествующим претензиям в адрес моего братца Джека, что мы никогда не были особенно удачливы. Галактика велика и слабо изучена, по ней рыщут тысячи фрилансеров-изыскателей. Как правило, они обладают определенными техническими навыками (освоенными на скорую руку), но формальной квалификации лишены. Профессионалы их обычно презирают. Если честно, такая жизнь и должна быть противна квалифицированному специалисту. Мы с Джеком — превосходные экземпляры: торговали всякой рухлядью и оборудованием, а постоянной работы найти не могли.
Наши отношения были такими, каких и можно ожидать от двух братьев, но, оглядываясь назад, я вспоминаю почти исключительно неприятные моменты.
Ты никогда не играл честно со мной, правда ведь, Джек? Это проявлялось даже в мелочах. В мелких сделках. Тебе случалось исчезать на пару недель, а потом я получал письмецо вроде: