Пункт начал работать.
Между тем немцы, обрушившись на деревню Ставки, выбили оттуда полк Хоменко, но дальнейшее продвижение их было приостановлено картечным огнем легких батарей. Хоменко сосредоточил свои резервы на флангах и приготовился к контрудару. По рации полковник сообщил Борейко о тяжелом положении на своем участке. Тяжелые батареи ударили по пристрелянной накануне деревне. Их огонь сразу внес расстройство в ряды врага. При первых проблесках рассвета сквозь серую пелену тумана было видно, как вражеские солдаты метались среди черных фонтанов земли.
Хоменко, смотревший в бинокль с наблюдательного пункта, был поражен величественной и грозной картиной боя.
У батареи Кремнева за старшего был Крутиков, тут же находился и Сологубенко. когда непосредственно за орудиями стали разрываться тяжелые снаряды, Крутиков приказал всем свободным номерам укрыться в вырытые около орудий ровики. У пушек остались лишь наводчики, правильные и заряжающие да взводные и орудийные фейерверкеры. Батарея продолжала вести огонь. Один из снарядов попал в третье орудие, исковеркал пушку и перебил расчет. В соседних расчетах тоже оказались раненые.
- Снести раненых в офицерский блиндаж, заменить выбывших из строя, скомандовал Крутиков. - Батареей огонь!
Твердый, уверенный голос офицера внес успокоение.
Артиллеристы вернулись к орудиям, стрельба возобновилась. Желая подбодрить солдат, Сологубенко сам сел за наводчика. Взводный первого взвода Батурин, контуженный и оцарапанный камнями, остался в строю и, превозмогая слабость, громко покрикивал на солдат:
- Hе робей, братцы! Тонка кишка у немца сбить нашу батарею! Солопов, целься в самого главного колбасника!
Hаводчик Гребенюк с украинской неторопливостью протирал окуляр панорамы и затем припадал глазом к панорамную прицелу.
- Чуть вправо! Много, малость левее, ось так, прямисенько в ихнего генерала. Готово! - балагурил он.
- Огонь! - И ствол пушки с грохотом откатывался назад.
Взводный командир 3-го взвода Требных, спокойный коренастый сибиряк, то и дело подгонял своих номеров:
- Поскорей двигайтесь, язви вас в душу! Ровно блох ловите, а не немцев бьете, - ворчал он.
- Блох-то, Тимофей Максимович, ловить надо быстро, не то они враз ускачут, а немцам наша пехота не даст далече уйти, - ухмылялся солдат.
- Подвяжи свое болтало и поворачивайся поживей! - прикрикнул взводный.
Крутиков спокойно расхаживал вдоль батареи, как вдруг осколок от разорвавшегося неподалеку снаряда попал ему в руку. Охнув от боли, штабс-капитан пытался зажать рану носовым платком, но кровь продолжала течь.
- Примите командование батареей, Леонид Романович, пока я перевяжусь в блиндаже, - приказал он Сологубенко.
- батарея, слушай мою команду! - заорал прапорщик во всю глотку. - По проклятым врагам два патрона - беглый огонь!
Громовые раскаты выстрелов потрясли воздух. Грузная, крепкая фигура Сологубенко четко рисовалась на светлом фоне зари. Густые брови сдвинулись к переносице, на лице застыло выражение боевого воодушевления.
- Огонь! - то и дело вскрикивал он с металлическим звоном в голосе, и новая партия снарядов, урча, улетала вдаль.
Телефонисты едва поспевали передавать распоряжения Кремнева.
- Левее ноль-ноль пять, уровень тридцать ноль - один патрон беглый огонь! - кричал из блиндажа телефонист. Взмах руки Сологубенко - и снова грохот орудий.
За суматохой бой все перестали замечать разрывы немецких снарядов и свистевшие в воздухе осколки.
"Та-та-та"! - застрочили из пулемета по батарее с аэроплана.
Пули защелкали по земле и щитам6 с характерным взрывом возникали маленькие фонтанчики голубого дыма. Hемец бил разрывными пулями. Солдаты прижались к щитам, но Сологубенко только отмахивался от пуль и осколков, как от надоедливых мух. Опасность только расжигала его азарт. Глаза загорелись злобой, большие добрые ладони сжались в кулаки.
- Hа тоби, на тоби, бисов сын! - приговаривал прапорщик после каждой очереди, грозя кулаком в сторону немецких позиций.
Глядя на него, не верилось, что еще недавно он мирно трудился в тиши студий Академии художеств над сельскими пейзажами.
- Приготовиться к отражению газовой атаки. Hадеть противогазы, вдруг передал с наблюдательного пункта Кремнев.
Hо вскоре газовое облако неожиданно сменившимся ветром понесло в сторону немецких войск. Hемцы поспешно убегали в тыл. Видя это, Хоменко только потирал руки:
- Ось так - чого хотели, того получили! - И он отдал распоряжение своим частям, миновав зараженное газами пространство, двинуться в обхват флангов.
Кремнев с наблюдательного пункта видел, как над линией русских цепей взлетели белые сигнальные ракетки. одновременно над окопами появилась волна быстро движущихся, поблескивавших штыками солдат. Солдаты бежали во весь рост. Они быстро нагнали врага и перемешались с ним в жаркой рукопашной схватке. Лишь ветер доносил издали мощное "ура".
Расположенный справа, уступом назад 407-й Саранский полк тоже перешел в энергичное наступление и тем самым обезопасил правый фланг Кузнецкого полка. Это дало возможность Хоменко все свои резервы направить на свой фланг и, ударив в тыл немцам, отрезать значительную группировку от главных сил.
На пространстве в несколько квадратных километров металась в панике немецкая пехота, скакали артиллерийские запряжки в тщетной надежде найти выход из железного кольца русских войск. Батареи Кремнева и Бояровского беглым огнем прямой наводкой поражали их. Вскоре над немецкими войсками появились прикрепленные к штыкам белые флажки. Хоменко приказал прекратить огонь артиллерии. И тут-то произошло совершенно неожиданное. Часть немецких солдат кинулась на поднявших белые флаги, и на глазах у русских началась кровавая свалка между немцами.
- Такого сроду не бачив! - бормотал себе в усы Хоменко. - Не разберешь, кому тут помогать. Пускай уж дерутся сами, - решил он. Гриценко, Гапотченко, помните, что я вам приказал захватить немецкие гарматы и самих немцев набрать побольше!
- Слушаемся, ваше высокоблагородие. Усэ будэ исполнено до точности.