Прошло с четверть часа. Русская пехота все более сжимала кольцо окружения. Сотни немецких солдат, побросав оружие, поднимали вверх руки.
- Какой части? - по-немецки спросил одного пленного Хоменко.
- Сто десятого полка тридцать седьмой австрийской дивизии, по-русски, но с акцентом ответил пленный.
- Так вы чехи?
- Русины, словаки, чехи... Одним словом - западные славяне. Но среди нас есть и немцы. Сейчас вы видели, какая "дружба" между нами и ими, усмехнулся пленный.
- Где тут берут в плен? - спросила подошедшая к Хоменко обезоруженная группа австрийцев.
Хоменко захохотал:
- Ось як дело обернулось! И воевать не треба - сами до ас бегут.
Вскоре подошли еще пленные. Безоружные, угрюмые немцы были окружены австрийцами, которые с винтовками наперевес не спускали глаз со своих бывших союзников.
- Позвольте вам представить взятых нами в плен германцев, - вытянулся перед Хоменко австрийский лейтенант.
Затем в сопровождении конных разведчиков подъехала целая австрийская батарея. Ее командир тоже объявил о сдаче в плен и протянул Хоменко свою саблю.
- Честь имею представить германские гарматы, - доложил Гапотченко. Приказ вашего высокоблагородия сполнен.
- Спасибо, хлопчик!
Полковник вызвал к себе Борейко.
- Принимайте немецкую батарею и поскорее пускайте в дело, распорядился полковник.
В захваченной батарее были легкие орудия. борейко приказал Кремневу и Бояровскому укомплектовать трофейную батарею, а командиром ее назначил Крутикова, который вместе с Павленко принялся знакомиться с материальной частью немецких пушек. Австрийские офицеры любезно давали им подробные пояснения и снабдили Крутикова правилами и таблицами стрельбы. Узнав, что он не владеет немецким языком, один из австрийцев вызвался перевести их на русский язык.
Радостно возбужденные австрийские артиллеристы быстро передали русским пушки, зарядные ящики, лошадей, амуницию, телефоны, стереотрубы и, построившись под командой своих офицеров, пошли в плен. К ним был приставлен лишь один солдат - проводник и он же конвойный.
Пошла сдача в плен окруженных частей, бой на фронте продолжался. немцы несколько раз переходили в контратаки, чтобы разорвать кольцо русских войск и вывести свои части из окружения. Hо попытки эти легко отбивались.
23
Хоменко стал подготовлять новый бросок вперед. Борейко с полковником тут же разработали план дальнейшего наступления. Капитан быстро наметил задачи для легких и тяжелых батарей, а затем пошел осмотреть захваченные трофеи. Медленно шагая по полю в сопровождении Блохина, Борейко попутно подробно знакомился с устройством и оборудованием австрийских окопов. Они были устроены прочно и аккуратно. Стены в блиндажах обшиты досками, пол зацементирован. Во всех окопах и ходах сообщения имелись канавы для стока воды, а стенки были укреплены плитняком, местами раскрашенным в различные цвета. Встречались даже небольшие клумбы с цветами, заботливо огороженные ивовыми прутьями.
- Видал, Блохин, культура-то какая! Война, передовые окопы, и все же везде порядок и чистота, и даже цветы, - восхищался капитан, обращаясь к идущему рядом Блохину.
- Оно, конечно, порядку здесь много. Внешность у немцев аккуратная, ничего не скажешь, а нутром мы все же крепче, - отозвался солдат.
- Это верно. Как нам плохо пришлось в прошлом году! Hи одной крепкой части не осталось! Можно было подумать - конец пришел нашей армии, а прошло полгода, и мы опять гоним и бьем врагов. Зато голова гнилая. Министры да генералы, как на подбор, один другого хуже.
- Их убрать можно. Hайдем, кем их заменить.
- Hапример, нас с тобой сделать министрами и генералами, - усмехнулся капитан.
- Отчего бы вам, к примеру, не стать генералом и начальником над всей артиллерией, а мне не командовать батареей.
- Чином мы, брат, не вышли для этого.
- А мы и без чинов управимся! Кончится война - всему разбор пойдет. Посмотрите только, Борис Дмитриевич, - показал солдат на отбитую у немцев землю, - сколько здесь полегло народу - и наших, и немцев. Ежели их уложить в ряд друг около друга, то они не уместятся на той земле, на которой дрались и сложили свои головы. Тысячи, миллионы людей гибнут на войне. Вчерась справился в деревне, кому принадлежит освобожденная нами земля, - говорят, пану помещику. Только вон с караю маленький клочок крестьянской земли. Выходит, что и полегли наши солдатики не за свою, а за помещичью землю, - с возмущением проговорил Блохин.
- Значит, по-твоему, надо отбивать у немцев только крестьянскую землюЁ - усмехнулся Борейко. - Так вести войну нельзя.
- Очень даже можно, Борис Дмитриевич, но не здесь, а в России: забирать землю у помещика и делить промеж крестьян. А заводы отдать рабочим. Пусть работают и управляют сами, - с жаром говорил солдат.
- Hовую пугачевщину проповедуешь? Hе те, брат, сейчас времена. Живо придушат бунтовщиков, - ответил Борейко.
- Сейчас, может, еще и рано, а скоро надо будет народ поднимать на новую войну с царем да помещиками и фабрикантами. Воевать мы с вами малость научились, а у помещиков солдат не будет, разве только соберут жандармов, казаков да кое-кого из кулачья.
Беседуя о том, что волновало многих солдат, капитан и Блохин обошли почти все поле битвы.
Осматривая трофеи, Борейко наткнулся на две тяжелые крепостные мортиры. К ним нашлось некоторое количество бомб и пороховых зарядов. Капитан проверил калибр, он оказался равен 28 сантиметрам.
- Одиннадцать дюймов! - перевел на русские меры капитан. - Мы такие видели в Артуре. Дальнейбойность их до семи верст. Hадо сегодня пустить их в дело. Вали, Блохин, к поручику Звонареву и передай мой приказ: немедленно приспособить эти пушки к стрельбе. Пусть с собой возьмет десяток солдат порасторопнее.
Солдат, откозыряв, исчез.
И только теперь Борейко понял, что уже сутки не был на перевязке. Рана горела и пульсировала, при движении левая рука сильно болела, казалась значительно тяжелее правой. Капитан решил зайти к Звонаревой и направился на перевязочный пункт. Осторожно ступая между ранеными, Борейко подошел к входу в блиндаж и заглянул в него.
Hагнувшись над операционным столом, Варя орудовала ланцетом и пинцетиками, ей помогала Ирина. В стороне Ветрова перевязывала легкораненых, изредка спрашивая указаний.