Подбежавший унтер грубо крикнул:
- Сейчас же вылазь из ямы, а то штыком приколю, - и угрожающе вскинул винтовку.
Трофимов нехотя, с трудом поднялся на ноги. В это время над ним разорвалась шрапнель и пули со зловещим визгом пролетели над головой. Ни одна из них не задела Трофимова, но он снова повалился в воронку и решил больше из нее не вылезать.
- Если еще раз спрячешься - пристрелю, как собаку! - пригрозил подошедший офицер.
Перепуганный Трофимов, трусливо втягивая голову в плечи, побежал за другими солдатами. Вдруг неожиданно он провалился в глубокую яму и больно ушиб ногу. Осмотревшись, куда он попал, Трофимов понял, что находится на дне глубокого, полузасыпанного землей австрийского окопа. Тут же сидели трое солдат - двое австрийцев и один русский. Они мирно перевязывали друг другу раны. У русского кровоточила нога и он старался остановить кровь. Австрийцы были ранены в руки. Бледные от потери крови, они с трудом двигались по окопу. Русский перевязывал раненого в плечо австрийца, а тот сунул в рот русскому солдату сигаретку и дал прикурить ее.
Трофимов осмотрелся, не понимая, кто здесь пленный, а кто победитель. Но война была явно забыта. Еще недавно злейшие враги, готовые убить друг друга, теперь они оказались только страдающими, несчастными людьми.
- Тебе куда попало, земляк? - спросил русский солдат, видя, как Трофимов трет ушибленную ногу.
- Я не ранен. Оступился и провалился в эту яму. Кто тут кого взял в плен: ты или они тебя? - спросил Трофимов.
- Мы просто замирились. Надоело друг друга калечить! - пояснил русский солдат.
В это время из полузасыпанного землей блиндажа просунулась чья-то рука с пистолетом и Трофимов наверняка простился бы с жизнью, если бы один из австрийцев не ударил наотмашь по этой руке. Пуля пролетела мимо.
Русский солдат схватил свою винтовку и со всей силой ткнул штыком в блиндаж. Раздался отчаянный вопль.
- Пошли, что ли, дальше или здесь останетесь? - спросил Трофимов.
- Мы отвоевались, а тебе следует идти за своими на австрияков, ответил русский, подозрительно приглядываясь к Трофимову.
Русские части ушли далеко вперед. По полю шли санитары, переносившие в тыл тяжелораненых, легкораненые брели сами. Трофимов старался не смотреть на них, чтобы не пугаться, не потерять совсем голову от страха, и неторопливо брел вперед, вслед за наступающими цепями.
Он шел довольно долго и наконец понял, что впереди него уже нет пехотных частей. По полям гарцевали отдельные группы всадников из кавалерийского прикрытия. Трофимов вошел в деревню и, зайдя в первую хату, попросил напиться. Затем он прилег на скамейке.
Под вечер австрийская разведка нашла Трофимова лежащим в хате. Трофимов предъявил свое сохранившееся офицерское удостоверение и тотчас был отправлен в штаб. Его здесь не замедлили допросить о расположении и количестве русских войск.
Все, что Трофимов знал, он сообщил допрашивающему его офицеру. Австрийцев особенно поразило, что он был тяжелым артиллеристом. Они очень редко попадали в плен.
Ночью русские неожиданно перешли в наступление. Офицеры австрийского штаба бежали из деревни, оставив на месте все штабные бумаги. Трофимов бежал вместе с ними.
Утром штабные бумаги австрийцев попали в штаб Гренадерского полка и из них узнали об измене и предательстве Трофимова. Но он был уже вне досягаемости русской армии.
Одновременно с Трофимовым попали в плен Заяц, Лежнев и Михайленко.
Заяц немного знал немецкий язык и австрийцы назначили его старшим. По дороге в лесу Заяц громко по русски скомандовал:
- Тикай, братцы, кто может! - и бросился в ближайшие кусты.
Пленные разбежались.
На следующее утро испачканный, с расцарапанным лицом Заяц предстал перед Борейко. Он доложил, что прибыл из плена в батарею. Вскоре явились Лежнев и Михайленко. Они видели среди бегущих офицеров австрийского штаба и Трофимова.
- Жаль, не было у нас под руками винтовки, а то мы его наверняка пристрелили бы, - сожалел Заяц.
23
Австрийская армия быстро отходила на запад. Даже естественные преграды - водные рубежи - австрийцы не смогли использовать для обороны. Русская армия за несколько часов форсировала реку Сан. Без боя, в стремительном отступлении был оставлен Львов, столица и главный город Галиции.
Преследующие неприятеля русские войска делали переходы по тридцать километров ежедневно. За наступающей армией шла тяжелая батарея Борейко.
В десятых числах сентября батарея Борейко подошла к небольшому галицийскому городку Тарнобжегу, расположенному на правом берегу Вислы. Весь белокаменный, утопающий в зелени садов, он казался очень красивым. Австрийцы задержались в непосредственной близости от западной окраины города. В Тарнобжеге расположились русские штабы и резервы. Город оказался битком набитым солдатами и военными повозками.
Австрийцы бросили на участок Тарнобжега значительные силы. Продвижение русских частей приостановилось, командованию пришлось подтягивать резервы.
Расположение Тарнобжега - на правом берегу Вислы - подсказало командованию интересный тактический прием: перебросив на левый, северный, берег реки русскую пехоту, обойти фланг австрийцев и ударить им в тыл. Командир Гренадерского полка полковник Новиков и Борейко тщательно изучали по карте местность, сличали показания разведки с картой.
- Проведем разведку боем. Я сейчас открою огонь по австрийцам, а вас, господин полковник, прошу проследить за действием моих снарядов, предложил Борейко.
Вскоре с десяток тяжелых снарядов обрушилось на окопы австрийцев, после чего пехота, в сопровождении легких пушек, бросилась в атаку. Австрийцы отошли на полтора-два километра и вновь задержались на следующей укрепленной полосе.
Стало очевидно, что лобовой атакой их далеко не сдвинешь и необходим глубокий обход с противоположного берега реки.
Как только стемнело, началась переправа на левый берег Вислы батальона гренадер. Чтобы не привлекать внимания австрийцев, переправлялись через реку в полной тишине, значительно ниже Тарнобжега. Ночь выдалась туманная, что помогло скрыть многочисленные лодки русского десанта. Высадившийся батальон по левому берегу реки направился вверх по течению, вскоре миновал Тарнобжег и вышел во фланг, а затем и в тыл вражеской обороны.