Беспечные австрийцы хотя и выставили дозоры на левом берегу реки, но солдаты спали по хатам или устроились на берегу на копнах скошенного сена.
Гренадеры захватили некоторые из этих дозоров. От них узнали пароль и пропуск и спокойно двинулись вперед, не встречая сопротивления. Началась вторая переправа, вверх по реке через Вислу, теперь уже с левого на правый берег реки. Первые лодки были сразу замечены дозором австрийцев и даже освещены ракетами. Но сообщенный пароль и пропуск с указанием, к какому именно полку принадлежат солдаты, совершенно успокоили австрийскую охрану и она спокойно допустила высадку десанта.
Едва вступив на землю, гренадеры обезоружили встретивших их солдат и, связав, оставили под охраной на берегу реки.
Высадка десанта продолжалась беспрепятственно. Переправилось уже больше роты с несколькими пулеметами, пока наконец кто-то из австрийцев догадался, что это русские и выстрелом поднял тревогу.
Тихая ночь сразу огласилась грохотом стрельбы, трескотней пулеметов, криками, взрывами ручных гранат. В воздух стали взлетать десятки осветительных ракет. Но гренадеры уже прочно зацепились за небольшой плацдарм на вражеском берегу. Каждую минуту подходили все новые и новые лодки с подкреплением. Захваченные врасплох австрийцы слабо сопротивлялись.
Высадка десанта произошла в том районе, где располагались австрийские дивизионные и корпусные обозы, легко поддавшиеся панике в ночной темноте.
Только один, расположенный здесь на отдых первоочередной полк оказал сопротивление и даже попытался сбросить в реку русских.
Но через реку уже переправились русские батареи. Выкатив свои пушки в стрелковую цепь, артиллеристы в упор начали расстреливать опомнившихся было австрийцев. Не выдержав артиллерийского огня, единственный оказавшийся боеспособным австрийский полк в панике бежал. Русские подразделения хлынули вперед, захватывая все новые и новые селения в тылу австрийцев.
В то же время русские части на переднем крае обороны, услышав стрельбу в отдаленном тылу врага, энергично атаковали противника.
Начало светать, когда охваченные паникой австрийские обозники на полном карьере врезались в боевые порядки своей пехоты и смяли их. Тогда все полки дрогнули и бросились бежать куда глаза глядят.
Австрийцы, зажатые между двух огней, заметались на небольшом пространстве в тщетных поисках спасения. Они поняли, что попали в ловушку и, побросав оружие, массами стали сдаваться в плен.
Только к полудню это побоище кончилось. Австрийцы откатились сразу больше, чем на двадцать километров, отойдя к реке Дунайцу.
На следующее утро Звонарев доложил Борейко, что из четырех пушек три к стрельбе непригодны и требуют капитального ремонта. Непригодны они были и к длительным переходам по разбитым дорогам.
В тот же день Борейко подал об этом рапорт по начальству и получил приказ отправиться в Ивангородскую крепость, где были организованы тыловые артиллерийские мастерские.
24
Погода стояла хорошая, сухая, теплая и через неделю батарея собралась в Ивангороде, старинной крепости, построенной в середине прошлого века из кирпича и только перед войной отчасти модернизированной. Основной задачей крепости было обеспечение переправы через Вислу при впадении в нее реки Вепрж.
Комендантом крепости состоял очень энергичный и инициативный инженер-полковник Шварц, хорошо известный Звонареву по Порт-Артуру, где они встречались под Кинчжоу и на различных фортах крепости.
К Ивангороду подошли и две другие батареи 3-го дивизиона 1-й тяжелой артиллерийской бригады. Вновь после Восточной Пруссии появился командир дивизиона подполковник Куприянов. Из разговоров выяснилось, что другие батареи гораздо меньше принимали участия в боях и лучше сохранили свою материальную часть. Куприянов сообщил, что в штабе 4-й и 10-й армий очень хорошо отзывались о действиях батареи Борейко.
- Но ваша батарея считается самой либеральной. По доносам выходит, что вы, Звонарев и Блохин - ярые революционеры. К доносам было приложено и несколько прокламаций, якобы обнаруженных у солдат батареи. Командующий армией генерал Ленчицкий приказал дело прекратить и оставить вас в покое, - сообщил Куприянов, - но постарайтесь на будущее время, чтобы подобных прокламаций у вас не обнаруживалось.
- Сие от меня не зависит. Идет война, солдаты не в казармах, а пока есть революционеры, будет и подпольная литература, - ответил Борейко.
- Но в других батареях прокламаций не обнаружено, - возразил Куприянов.
"Появятся и там, дайте срок", - подумал Борейко, а вслух сказал:
- Вам известно, господин подполковник, что Трофимов оказался изменником и предателем?
- Что вы говорите?! Быть этого не может! - удивился Куприянов.
- В штабе 2-й гвардейской дивизии вы сможете получить исчерпывающие данные по этому вопросу.
После смены орудий и ремонта батарея Борейко вместе с двумя другими батареями дивизиона была включена в подвижной резерв крепости. Куприянов поместился в штабе крепости и оттуда отдавал нужные распоряжения.
Он рассказал, что 1-ю тяжелую артбригаду распределили по нескольким армиям. 1-й дивизион остался в 1-й армии, 2-й - во 2-й, а 3-й придали 9-й армии, которой командует генерал Ленчицкий. В штабе армии Куприянов слышал очень лестные отзывы о действиях батареи Борейко. Звонарев приказом по армии был произведен в подпоручики, а Борейко со дня на день ожидал производства в капитаны. Зуева было решено направить на артиллерийские курсы для подготовки прапорщиков артиллерии. Блохин, Лежнев, Михайленко были представлены к солдатским крестам.
Среди батарей дивизиона 7-я оказалась самой боевой. Ее потери в боях составляли примерно пятьдесят человек. Подбиты два орудия и три зарядных ящика. Сменился почти полностью конский состав.
Соседняя, 8-я батарея, тоже гаубичная, потерь в материальной части не имела, а солдаты отделались легкими ранениями. Командир батареи молодой капитан Думов предпочитал спокойную жизнь боевой обстановке и огневые позиции он выбирал поглубже в тылу. Третья в дивизионе, 9-я по номеру, батарея была пушечная, вооруженная пушками последнего образца, и предназначалась для обстрела глубоких тылов противника. Командир ее, капитан Потапов, тоже не рвался в бой. Борейко возмущался его пассивностью и часто высказывал это Куприянову, называя 9-ю батарею самой худшей в дивизионе.