- Катя передала вам канву для вышивания, иголки и нитки, - сказал Краснушкин. - Возьмите. Это занятие поможет скоротать время.
- Никаких иголок! - буркнул надзиратель.
- Позвольте, почему же? - возмутился Краснушкин.
- Нельзя! Ни иголок, ни спиц. Только вязальные крючки.
Краснушкину пришлось согласиться.
Время свидания истекло. Короткое прощание. Варя не проронила ни слезинки. Ушла. Перед тем как исчезнуть за дверью, обернулась, кивнула:
- Не волнуйся, Сережа, - и повторила слова мужа: - Все будет хорошо!
В проходной их ждал следователь Добужинский.
- Вообще-то ваша супруга держится молодцом, - обратился он к Звонареву. - Вот только не пойму, почему она просит перевести ее в одиночку.
- Я очень просил бы вас, господин Добужинский, удовлетворить желание моей жены, - сказал Звонарев.
- Попытаюсь, - пообещал следователь.
Разговор зашел об освобождении Вари на поруки под залог. Оказалось, что залог составит изрядную сумму - тысяч десять - пятнадцать.
- Бог мой! - ошеломленно воскликнул Краснушкин. - Откуда же взять инженеру такие деньги?
- Есть ростовщики, - намекнул Добужинский.
- Похоже, что охранное отделение имеет с ними определенную связь, едко проговорил Краснушкин. - А может быть и не только охранное отделение...
Добужинский метнул на него вспыхнувший гневом взгляд:
- Ваши намеки по меньшей мере оскорбительны, господин доктор. Размер залога устанавливаю не я, а прокуратура. В данном случае сумму залога назначит прокурор окружного суда.
- Вильгельм Федорович фон Валь?
- Он самый, - подтвердил Добужинский. - Поговорите с ним.
- С этим чинушей трудно поладить, - усмехнулся Краснушкин. - Но, как говорится, попытка не пытка.
Добужинский пригласил всех пройти в свой кабинет, находившийся в окружном суде. Полутемная комната, выходящая окнами на тюремный двор. Массивная дверь, каменный, покрытый истертым ковром пол, громоздкая печь в углу. Толстые стены и обрешеченные прочными железными прутьями окна мало чем отличали этот "кабинет" от обычной тюремной камеры.
Следователь отправился к фон Валю. Звонарев и Краснушкин остались в обществе лысого юркого чиновника, усердно хлопотавшего над какими-то бумагами.
- Та, конечно, думаешь о деньгах! - сказал Краснушкин свояку.
Сергей Владимирович невесело взглянул на него.
- Представь себе, ты угадал.
- Не думай, деньги будут.
- Откуда?
- Кое-что наскребешь сам. Расшевелим тещу. Ну, и на меня можешь рассчитывать: отдам все свои сбережения.
"Какой же ты изумительный человек!" - подумал Сергей Владимирович о Краснушкине и молча, благодарно стиснул его руку.
Прошло не меньше получаса, прежде чем вернулся Добужинский. По его расстроенному виду Звонарев понял, что разговор с прокурором был неутешителен.
- Заломил двадцать тысяч. Срок выплаты всей суммы недельный. Формально прокурор прав, такая сумма залога обеспечит явку госпожи Звонаревой в суд в любое время, - сказал слндователь.
Сергей Владимирович был подавлен.
- У меня нет возможности внести столько денег сразу.
- В таком случае ваша супруга останется в тюрьме, - равнодушно заметил следователь.
- Это мы еще посмотрим! - горячо воскликнул Краснушкин.
* * *
"Несчастье, - говорит русская пословица, - не приходит в одиночку. Одна беда идет, за собой другую ведет". Так случилось и со Звонаревым. Утром, зайдя к Краснушкиным проведать детей, он узнал, что Иван Павлович срочно был вызван в Закатальский полк, к месту своей новой службы. Уезжал близкий человек, кто был опорой Звонареву все эти тяжелые дни. Вместе с его отъездом исчезала надежда на скорое освобождение Вари.
- Поехал к Сухомлиновой, - в слезах рассказывала Катя. - О Варе все хлопочет. Хоть бы о себе похлопотал...
Вечером Краснушкин зашел проститься. В форме полкового врача он выглядел молодым, подтянутым и, как всегда, неунывающим и бодрым. Сел в кресло, положив руки на колени, осмотрел, будто прощаясь, квартиру, знакомые картины. Грустно улыбаясь, заметил, что без хозяйки дом сирота и что в их не очень-то веселом положении разумнее всего было бы отправить Катю с детьми к теще на юг.
- Но ведь ты знаешь мою милую половину, - ни в какую! Избалована. Прожила полжизни в Петербурге. Ни о каком отъезде слышать не хочет. Ну да поживем - увидим, все образуется.
И уже прощаясь, мягко, с чуть лукавой улыбкой поглядев на Звонарева, сказал:
- А тебе подарочек от Сухомлиновой, хоть ты и сомневался в ее чарах. Прав-то оказался я: в нашей просвещенной монархии фаворитки подчас решают государственные дела.
И Звонарев, не веря своим ушам от счастья, узнал, что прокурор снизил сумму залога до трех тысяч и что в скором времени Варя будет освобождена.
4
В начале июля 1914 года в Петербург прибыл наконец президент Французской республики Раймон Пуанкаре. Это был его второй визит в столицу Российской империи. Два года, отделявшие первый визит от второго, бывший адвокат вел кипучую деятельность по подготовке войны против Германии, укреплял франко-русский военный союз, чем и снискал себе мрачное прозвище "Пуанкаре-война". Он знал, что его воинственный пыл импонировал крупной буржуазии и клерикалам, и поэтому с особым рвением старался разжечь мировой пожар. Это усердие помогло ему занять пост премьер-министра, а затем стать и президентом.
Не удивительно поэтому, что приезд Пуанкаре в Россию совпал с самым разгаром рабочих волнений в Питере. Добрая половина столичных заводов и фабрик бастовала, на улицах строились баррикады. Забастовал военный завод, на котором работал Звонарев.
Утром, прийдя на работу, Звонарев был поражен непривычной картиной. Обычно в рабочее время заводской двор не отличался многолюдием. Изредка пройдет мастер в контору или заглянет бригадир, шмыгнет уборщица или рабочий по своей надобности, и снова пустынно, лишь доносится из рабочих корпусов лязг, скрежет станков, завывание электромоторов.
А сегодня Звонарев остановился в изумлении. Большой заводской двор был полон людей. Рабочие стояли группками, сидели, прислонясь к пустым бочкам или забору, курили, горячо, но не громко разговаривали, спорили.