Теща вняла мудрости и голосу супруга и принялась терпеть изо всех сил. От ее показного терпения Антона вскоре стало выворачивать.
– Уйдем на квартиру, – предложил он Светлане.
– И не думай! – испугалась Светлана. – Ты знаешь, меня что-то поташнивает и я хочу солененького.
Антон понял, что погибает, смирился с безнадежностью, перешел на вечерний факультет и устроился на работу.
– И правильно, – одобрил тесть. – Трудовой стаж на сегодня большое значение имеет. Для будущей карьеры.
– Вразумил его Бог! – обрадовалась теща. – Лишняя копеечка в семье не помешает.
Когда родилась Олечка, Светлана с тещей ее тайком окрестили.
– Зачем? – попробовал возмутиться Антон.
– Тебе этого не понять! – сверкнула стальными глазами жена.
– Где ему, колонтайцу, – поддакнула теща.
– Что поделаешь – бездуховность, – подытожил тесть и углубился в чтение «Правды».
С этого момента Светлана стала постепенно отдаляться от мужа. Антон это ощутил всей кожей и сделал еще одну отчаянную попытку:
– Мне на комбинате в общежитии специалистов комнату предлагают, а в перспективе – квартиру. Переедем?
– Вот еще! – не согласилась жена. – Из благоустроенной – в общагу? С удобствами в конце коридора? Да никогда! Не живала я в общежитиях – и не буду. А если тебе у нас плохо – то я не держу.
Вечерами теща пилила своего благоверного:
– Зятек у нас неперспективный какой-то – перед знакомыми стыдно. Представляешь: наносят нам визит Полянские (ты же знаешь, каких мне усилий стоило их зазвать), а наш колонтаец выходит в ковбойке и тренировочных брюках. И рукава засучены – ребенка купать готовится. Напоказ, чтобы люди видели, кто у нас ребенка купает. Полянские спрашивают, где наш зятек работает. Поневоле пришлось сказать, что на лесокомбинате. Ничего не сказали гости, но вижу по их глазам, что не одобрили. У них-то зять знаешь где? Рукой не дотянешься. Пристроил бы и ты нашего, чтоб дома пореже был. Устаю я от него: смолой пахнет, как лесопилка. Да и на внучку он дурно влияет.
Тесть задумался, созвонился с кем следует, согласовал как полагается, да и пристроил зятька в областной совет профсоюзов в отдел охраны труда.
– Не робей, тяни эту лямку – председателем обкома станешь, – напутствовал он зятя за вечерним чаем. – Охрана труда – дело благородное. Но только после смерти нашей Родина поймет, кого она потеряла.
Антон туманного намека не понял, накинул на плечо профсоюзную лямку и потянул. В профсоюзах, как и везде, любят тех, кто тянет. И любовь свою выражают тем, что на сдвинувшийся возок стараются поднавалить еще и еще: ведь тянет же! На другого вали не вали, а где сядешь, там слезешь. А что зарплата у того и другого одинаковая – это другой разговор, которой и заводить неприлично и не принято.