Полученную таким образом пушнину Шатин сбывал крупными партиями по рекам Таз, Пур, Корейка, Толька, Тазовка и другим. Оборот торговли в то время достигал 100000 рублей в год. В 1924 году Некрысов, скупив товаров на 20000 рублей, продал их по спекулятивным ценам. В результате торговли он скопил большие средства, главным образом золотом. По данным ОГПУ, под нажимом наложенных на него твердых заданий, Некрысов уменьшил свое стадо оленей до 400, остальных раздал туземцам и своим бывшим батракам. Это еще в большей мере подняло веру туземных масс в Некрысова, считавшегося единственным благодетелем, идущим на помощь бедноте. Материально зависящие от него остяки готовы были за Некрысова пойти на что угодно и даже положить жизнь. Характерен такой пример. Один остяк на заданный ему вопрос: «Как ты будешь расплачиваться с Шатиным за оленя, если белок мало добыл?» – ответил: «Умирать буду, но заплачу».
Шатин оказывал влияние в прошлом даже на купцов, которые, принимая его у себя с большим почетом, подстилали ему под ноги дорогие ковры не из одного гостеприимства, но из страха, что не будут проданы товары. Хорошие связи он установил не только с местными шаманами, но и с зарубежными. В 1924 году он ездил в Норвегию с большим количеством пушнины и привез подарок – нож с золотой оправой. Второй раз он ездил в Норвегию в 1928 году. В 1931 году, когда впервые в Ларьякском районе были сделаны ограничения по сдаче пушнины для кулаков, Шатин собрал большое количество зависящих от него остяков и родственников, забрал все запасы пушнины и уехал на Енисей. За весь период его пребывания на Енисее, до февраля 1932 года, ни один остяк в районе пушнину не сдавал. По грубым подсчетам, в то время из района было вывезено пушнины более чем на 50000 рублей, или 20% от всего плана 1932 года.
Шатин долгое время поддерживал тесную связь с шаманами Николкой Нетиным, Васькой Сорумом (первый бежал в 1931 году из Березовского дома заключения, второй в 1927 году – из Тобольской тюрьмы), скрывшимися от преследования в глухом районе между Казымом Березовского района и рекой Тазовкой.
Нетин, Шатин, Сорум информировали друг друга о происходящих вблизи района проживания событиях. Услышав, что олени крупных березовских оленеводов отобраны в совхоз, они развернули агитацию среди бедняков за уничтожение имеющихся у них оленей. Находя, что этого недостаточно, Шатин установил связи с Ларьяком через родственников: Сигильетова Егора Ефимовича, Попкова Андрея Ипполитовича и Кушникова Андрея Гавриловича. Сигильетов получил для этого десять оленей, которые по мере надобности обновлялись. Он же являлся первоисточником пронесшегося по району слуха о раскулачивании и выселении оленеводов, частично способствовавшего уходу туземцев на Енисей. Все перечисленные – члены (бывшие) следственной комиссии белых, а Кушников – сын расстрелянного в 1921 году повстанца, с которым Шатин участвовал в восстании и собирал туземцев на своих оленях в поход против красных.
В декабре 1932 года было установлено, что у Шатина скопилось большое количество золота. Райуполномоченному ОГПУ было предложено арестовать Шатина, но заведующий базой «Уралзаготпушнины» Куйвышев известил его об аресте, и Шатин успел скрыться и спрятать золото. Когда в декабре 1933 года его удалось арестовать на ярмарке в Ларьяке, золота у него не оказалось, а был изъят носимый Шатиным на рубахе неизвестный орден «Освобождение Сибири» в виде сильно стилизованной золотой снежинки, украшенной зеленым малахитом и изображением горностаев и мамонта. На допросе Шатин проявил необычайное упорство: сколько у него оленей, где прячет золото и откуда взял орден – не сознался. После безуспешных допросов и долгого содержания в изоляторе, по предложению ОкрОГПУ Шатин был транспортирован в Остяко-Вогульск, но по дороге, в районе поселка Вата, бежал и скрылся в тайге.