– Почему после танцев – разное? – попробовал поразмышлять вслух Андрей.
– А когда ему и случаться, как не после танцев? – поспешила показать свою осведомленность в комсомольских порядках Еремеевна. – Самое разное после танцев только и случается: то перепьются, то передерутся, то девку в баню затащат, то в грязь свалятся или еще хуже – загуляют с гармошкой вдоль деревни и до утра. Да ты ступай, ступай, не мешкай.
Пронырнув сквозь густую табачную пелену в коридоре, Андрей скользнул в приоткрытую дверь кабинета. Яков Иванович сидел чуть сбоку от стола, поближе к окну, и читал газеты за всю прошлую неделю: утром был почтовый катер.
– А, капитан! – улыбнулся он Андрею. – Садись. – И, аккуратно сложив номер газеты, положил его на стопку почты. – Чем занимаемся?
– Да так, ничем, – пожал плечами Андрей.
– Вот и плохо, что ничем, – не одобрил Яков Иванович. – На носу сенокос, затем путина. К тому же и доярок на Телячий доставлять некому.
– А я причем? – слегка обиделся Андрей.
– Пока ни при чем – и это плохо. А надо, чтобы был при чем-нибудь. При хорошем деле, например. Газеты читаешь?
Андрей пожал плечами и не ответил. Яков Иванович и сам догадался, что задал вопрос невпопад: мальчишкам летом не до газет. И поторопился исправиться:
– Ты где, паренек, научился так ловко с моторами управляться?
– Отец с детства приучил: у него инвалидная коляска, а у меня мотовелосипед. А еще и в школе были уроки машиноведения. Я любой грузовик завести могу, – прихвастнул Андрей.
– Ну, грузовик нам пока не нужен, – остановил его Яков Иванович. – А вот катер – сможешь?
– Чего проще! – вспыхнул от догадки Андрей. – У грузовика коробка передач, сцепление, трансмиссия, подвеска, мосты, тормоза, а у катера только мотор с редуктором и гребной вал. На катере все проще.
– Ну, не совсем, – опять перебил парня Яков Иванович. – Здесь свои сложности: река это не дорога – на обочину не съедешь, если мотор заглохнет не вовремя. На обских просторах течением и ветром в такие места занесет, что потом и не выбраться. А тормозов нету...
– Можно якорь бросить, – возразил Андрей.
– Верно, – согласился Яков Иванович. – Можно, если он до дна достанет и на ветру и волне удержит. Опять же на дороге каждую кочку видно, а вода под собой и отмель и карчу скрывает. Разгонишь ты катер, да на мель и выскочишь.
– Не совсем так, – не согласился Андрей. – Во-первых, если плеса не знаешь, то незачем гнать, можно и тихим ходом идти. И на борту иметь знающего. А насчет мелей – так над ними волна круче, рябь сильнее. А над глубиной вода спокойнее. А если под водой карча или опечек, то над ними всегда бурун.
– И где же ты эту премудрость постиг? – снова перебил Яков Иванович.
– Каждый год сюда пароходом плаваю – на реку насмотрелся. В прошлом году мы плыли сюда на «Орджоникидзе», на нем у отца капитан знакомый, так я с мостика не сходил – приглядывался. А о реке от Кыкина и Маримана много узнал.
– Это хорошо: старик реку понимает, – подтвердил Яков Иванович. – Ну а допустим, налетит шквал, волна и непогода на реке застанет – что делать будешь?
– Что делал, то и буду – не испугаюсь, – заупрямился Андрей. – Сумел же я Георгия в Вартовск по непогоде доставить и обратно «блоху» пригнать. Волна тогда была немалая.
– Что верно, то верно. Было такое дело, – не стал спорить и задумался Яков Иванович. Немного помолчал и предложил: – Есть у правления к тебе предложение: отплавать лето на «Трезвом» и помочь колхозу. Ты как – согласен?
Еще бы он не был согласен! Да он только об этом и мечтал, когда ходил вокруг мотобота, заглядывал в круглые иллюминаторы и вдыхал запах смоленой обшивки. И хотя сердце в груди вдруг застучало на манер дизеля, Андрей, сохраняя собственное достоинство, ответил как только мог спокойно и солидно:
– Почему бы и не поплавать.
Яков Иванович никак такого спокойствия от мальчишки не ожидал и внутренне подивился показному равнодушию Андрея.
– Добро, – сказал он, доставая из стола лист бумаги. – Тогда пиши заявление: прошу принять меня в колхоз...
Андрей придвинул к себе тетрадный листок и вывел скрипучим школьным пером: «Прошу принять меня на работу в колхоз в качестве моториста-механизатора».
– Ах ты, ушлый какой, – поразился Яков Иванович. – Не в члены колхоза, а на работу, да еще и механизатором. Ты сам понимаешь, что написал?