– Так мы же не в рабочее время, – попробовал возразить Андрей.
– В колхозе все время рабочее, – парировал Нулевой, – здесь не город: у нас от зари до зари работают, еще и ночь прихватывают.
– Так мы же промеж кустов косили, где с литовкой только и развернешься, а конной косилке делать нечего, – продолжал спорить Андрей.
– Вот и хорошо, – обрадовался Нулевой. – Значит, мы нашли внутренние резервы. Так и доложим.
– Я механизатор, – не сдавался Андрей. – Мне сено положено!
– Кем это и куда положено, спрашивается? Вот если правление решит, что от твоей работы толк есть, – тогда другой разговор, дадим тебе от колхоза сена в счет оплаты: ты ведь не колхозник, а по найму. И корова у тебя купленная. Марье Ивановне, как колхозной пенсионерке, на одну корову сена дадим, а на свою ты сам зарабатывай. И косить на колхозных лугах не смей – ответишь за самовольство. – Нулевой процедил эту угрозу сквозь желтые зубы, бросил окурок в воду, поправил на боку сумку и с деловым видом пошагал отравлять жизнь другим.
Колхозная действительность поворачивалась к Андрею своим корявым боком. Получалось, что напрасно они с другом спозаранку топтали тропу по мокрой осоке, зря до одурения и звона в ушах махали тяжелыми литовками, зря потом ворошили для сушки траву, метали ее на «балаган», чтобы не загорела и не заплесневела. И вот, когда у них насобиралось четыре круглых аккуратных стожка, оказалось, что сработали мальчишки на ненасытный колхоз, которому сколько ни дай – все как в прорву, а взамен трудодни-палочки. А палочками корову, тем более двух, не прокормишь.
– Не имеют права! – попытался успокоить Андрея Пипкин, объявившийся в поселке для посещения двух святых для него мест: магазина и бани. – Механизаторам фураж по закону положено давать. А Марья Ивановна мать-героиня и колхозная пенсионерка. Ей тоже от колхоза сено причитается, если его колхоз наставит. Никуда Пашка не денется – подурит, подурит, да и одумается.
– Может быть, и так, – сомневался Андрей. – А вот с Толяном как будет? Он и не механизатор, и мать у него не героиня – значит, пропало сено? Косили мы вместе, а заберут только его долю. Не по-товарищески получается...
– Это верно, – согласился Иван, – только и дурака Пашку на козе не объедешь. Скажем, заявишь ты, что друг у тебя по найму или за спасибо в помощниках косил – все одно не поможет. Отмеряют, сколько вашим с бабкой коровам на зиму по их прикидкам положено. Столько из вашего же сена и дадут. А остальное отпишут, за трудодни. Так что куда ни кинь – всюду клин.
В общем – расстроил Пипкин Андрея. Разволновался парень, не за себя – за товарища. Решил, что обязательно пойдет в контору, но не к Пашке, а к самому Якову Ивановичу и к Чулкову, чтобы заявить решительным образом, что если сено им с Толяном не вернут, то пусть забирают катер и возят доярок и покосников сами, а Андрей немедленно собирается и первым же пароходом отбывает домой. Никуда не денутся дяденьки: клин клином вышибают. Сейчас идти, конечно, не следует: днем в конторе никого не застать, а вот ближе к пяти вечера, когда Чулков еще не уковылял, а Яков Иванович с учетчиком Пашкой только еще появятся, можно и наведаться к ним со своими условиями.
Но контора его опять опередила. Не успел Андрей отдохнуть, как прибежала Еремеевна и передала ему, чтобы не мешкая спешил в контору, не забыв захватить с собой паспорт. «Нашим лучше» подумал парень и, не чуя никакого подвоха, с паспортом в одном кармане и кедровыми орехами в другом, побежал вслед за Еремеевной, которая, если заменить ее безразмерные галоши на кеды, могла бы поспорить на марафонской дистанции со скороходами мирового класса.
Но оказалось, что спешил Андрей к одному, а попал к другому. В кабинете с портретом Фурцевой сидел вовсе не Яков Иванович и даже не Пашка Нулевой, а недавний попутчик из Вартовска, который сначала оглядел Андрея со всех сторон, как осматривают на рынке подержанное пальто, прикидывая, стоит ли торговаться, а потом потребовал у него паспорт.
– Так, значит, Андрей Петрович, – вертел он в руках зеленую книжицу, – прописка у него тюменская, не женат, на работе не числится, пока не судим, к уплате алиментов пока тоже не обязан. Однако закон о паспортном режиме нарушает. Ведь нарушаете? – надавил он на Андрея.