Вздохнула тяжело Валентина Федоровна и, погладив осторожной рукой фотоснимок, присела на краю кровати. И смахнула слезу: припомнился другой, давний вечер, вечер вальса. Давно, давно это было, еще до войны. Однако не забывается. Да и можно ли забыть свою молодость?
...Иртышская вода мягко шлепала по бревенчатым сваям причала, почти не нарушая тишины летней ночи. По пирсу, шагнувшему к реке через заболоченный берег на сваях-ходулях, погуливал сквознячок, и никто из пассажиров, жавшихся к тесному залу ожидания, не решался на ночную прогулку.
В тишине твердые подошвы Сашкиных ботинок бухали по свеженастланным доскам причала, как по гигантскому барабану, и звук, отражаясь от воды, улетал к крутояру Тобольской горы. Дебаркадер – огромная деревянная баржа, давно отплававшая свой век, встретила Сашку молчанием отшельницы. Тишина и одиночество сегодня пришлись кстати, и он присел на истертый канатами и тросами толстенный березовый кнехт. Под бортом дебаркадера напоенная весенней влагой могучая река еще ершилась перед сном невысокими гребешками волн, и вечерний ветерок, прежде чем улететь на ночевку, обессиленно возился в прибрежном ивняке. На белом небе, в той стороне, где еще недавно спряталось солнце, дотлевала красная полоска. Но Сашке было не до красот природы: у него болела скула и саднили казанки пальцев. А еще того хуже досада – роскошный флотский воротник, синий гюйс его новой форменки, был оторван и держался на честном слове. Сашка скинул форменку и, добыв из подкладки фуражки иголку с длинной ниткой, принялся за починку, пока не погасли сумерки белой ночи.
Сегодня в очередной раз не повезло Сашке. Сначала не повезло на практику попасть вместе с неразлучным еще с детдома корешом Ленькой, с которым всю долгую зиму ожидали начала навигации и летней практики. Мечтали, что получат в кадрах Госпара направление на большой пассажирский пароход «Яков Свердлов» или, может, на сам «Микоян» и вместе, обязательно вместе, не поплывут, а пойдут на нем далеко-далеко – в Обскую губу, Новый порт и на Ямал. Поначалу все так и выпало, как мечталось: вместе попали на «Жан Жорес» и сходили в рейс до Салехарда. И вдруг на обратном пути поступил приказ: практиканту Трушину в Тобольске перейти на «Усиевич», сменить заболевшего масленщика. Пришлось сойти на берег и ожидать «Усиевича».
Сашка откусил нитку и натянул рубаху. Река успокаивалась. В засыпающем городе побрехивали собаки, да неподалеку в городском саду оркестр доигрывал прощальный марш. Угораздило же пойти туда Сашку: говорили ведь – в Тобольске городские испокон веков задирают флотских. Однако не внял совету и получил. Еще легко отделался.
Прошлым вечером просто бродить по улицам ему надоело, до парохода оставалось еще полсуток, и от скуки Сашка забрел в городской сад, где, сверкая медными касками, наигрывал вальсы и танго духовой оркестр близлежащей пожарной команды. Сашка потолкался возле бильярдной, посмотрел, как у пивного ларька сдувают пушистую пену с кружек фиксатые урки в хромовых сапогах и белых кашне, и нечаянно для себя оказался на танцплощадке, где толпилась молодежь и девчонки из веттехникума и педучилища держались двумя стайками и не пропускали ни одного танца. Парни подпирали ограждение танцплощадки крутыми плечами, дымили папиросами и преувеличенно громко смеялись, делая вид, что танцы их не касаются. Изредка некоторые из них осмеливались отклеиться от стенки, чтобы осчастливить приглашением одну из девушек.
Впрочем, десяток-другой любителей не пропускали ни одного танца и с упоением кружились со своими постоянными партнершами. Сашке смотреть на хорошо танцующих нравилось: в детдоме его научили недурно вальсировать и он это делать любил, хотя и страшно стеснялся девчонок. И на танцплощадке он сразу отметил несколько пар, танцующих с завидной легкостью. Одна из девчонок, в берете и юбке-клеш, кружилась особенно грациозно, чуть откинувшись назад, и, рассыпая густую волну волос, сияла откровенно счастливыми глазами, простая и доступная на первый взгляд. Но когда один из пижонов отделился от стенки и, не вынимая из зубов папиросы, бесцеремонно взял ее под локоть, чтобы вывести в круг на танго, густые брови под беретом сдвинулись столь решительно и такая отповедь сразила нахала, что тому осталось единственное – удалиться с видом, что «он и не хотел».
Не сводивший с девчонки глаз Сашка засмеялся над пижоном вместе со всеми, но, наверное, всех громче, на что тот недобро зыркнул глазами. Но Сашка не придал эпизоду внимания: он мучился, пригласить или не пригласить. А вдруг возьмет и обхохочет. Да и какой смысл знакомиться, если он по морям, по волнам – нынче здесь, завтра там.