— А из чего? Из китайского каолина?
— Из австралийских бокситов, в Австралии их море.
— И вы думаете, что австралийцы их нам продадут?
— Причем очень дешево. Я-то про Австралию очень много интересного знаю. Там сейчас вроде чуть меньше десяти миллионов человек проживает, и каждый с радостью отвалит нам по полсотни долларов.
— С чего бы это?
— Я же сказала: про Австралию я знаю всё. В Австралии из местной фауны не ядовитые, пожалуй, только собаки динго и кенгуру, причем кенгуру даже не все. Я начну выпуск эффективных противоядий от всей австралийской гадости — и они их будут с радостью покупать. А раз уж мы в качестве оплаты будем брать исключительно бокситы… пару долларов за тонну они сочтут очень даже неплохой ценой. Можно будет, думаю, и еще поторговаться, но зачем изображать из себя крохоборов? Проще цены на препараты молча поднять…
— И когда мы сможем начать производство этих… препаратов?
— Летом пятьдесят седьмого начнем массовый выпуск противоядия от пауков и от морских гадов. К зиме — противоядия от змей… нам же всего-то пару миллионов тонн сырья потребуется, так что пока хватит.
— Таня, — несколько встревожено поинтересовался Иосиф Виссарионович, — а вы не думаете, что…
— Никто на Западе еще лет сто их воспроизвести не сможет.
— Я другое хотел спросить: ведь эти препараты спасают жизни людей…
— С капиталистами нужно взаимодействовать исключительно по капиталистической системе. Есть деньги — живи, нет — сдохни, никто плакать не будет.
— Мне кажется, что это…
— Это — единственно верная форма взаимодействия с ними. Примером является Германия: за нынешний год с Запада в ГДР перебежало чуть больше миллиона человек. Товарищ Ульбрихт готовит новый закон, с шестидесятого года больше немцев из Западной Германии он принимать не будет — но если эта Западная Германия возжелает воссоединиться…
— Западная Германия оккупирована американцами и британцами, они возжелать ничего не смогут.
— Если возжелает народ, то… то я знаю, как угнетенному германскому народу помочь скинуть ярмо оккупации. Нет, воевать нам не придется, немцы сами справятся. Но — чуть попозже, нам тоже надо еще многое сделать.
— Вы думаете, что американцев можно уговорить?
— У товарища Хонеккера есть хорошо мотивированные и неплохо подготовленные сотрудники, я просто… как это принято говорить, покажу им пару приемов? Если очень понадобится, то покажу. Но в любом случае лет через десять Германия будет едина. И будет она социалистическая…
Глава 36
В самом конце пятьдесят шестого года заработал второй автозавод, «собранный из останков МЗМА» в Новом Изборске. Небольшая деревня прекратилась в средних размеров город, но для страны главным стало не появление автозавода, в котором делались небольшие легковые автомобили, а сам этот город: при строительстве всех жилых зданий был использован новый метод, предложенный академиком Щусевым. А к этому методу прилагалась и новая технологическая база — в результате чего город был полностью выстроен за один сезон (ну а академик получил вторую звезду Героя Социалистического труда).
Все выглядело очень просто: из бетона отливался фундамент, затем из него же отливались колонны, поддерживающие бетонные же перекрытия — а затем обычные каменщики из обычного кирпича клали стены. Мелкие «усовершенствования», вроде того, что опалубки фундамента и колонн собирались из тонких бетонных же плиток позволяли поднять каркас четырехэтажного дома всего за две недели, а еще через неделю можно было уже приступать и к кладке стен — и здание в основном ставилось за один месяц.
Правда, чтобы этого достичь, требовался и бетонный завод — и вот именно такой, причем передвижной — завод и позволил город выстроить с конца марта до второй половины октября. А еще — новый способ перевозки цемента на эти бетонные заводы: цемент теперь возили не в мешках и не в вагонах-цементовозах, а в специальных цилиндрических контейнерах, в которые влезало этого цемента по пять тонн (и контейнер со станции на стройку перевозился на обычном грузовике). Правда, транспорт железнодорожный теперь использовался с неполной нагрузкой, на стандартную четырехосную платформу таких контейнеров помещалось всего пять штук, но огромная экономия на погрузке и разгрузке эти «лишние» затраты вполне окупала.
Чтобы уже бетонный завод мог работать, требовалось немало электричества — которое вырабатывала входившая в состав завода небольшая (на два мегаватта) электростанция Муромского производства, причем работающая на пеллетах. То есть в Муроме делали электростанции с разными котлами, но на стройки шли исключительно эти «мусорные» котлы. А «обычная» стройартель включала в свой состав не только (и не столько) строителей, сколько водителей разнообразного колесного транспорта, и больше всего в артели работало водителей мотоблоков, на которых хворост из окрестных лесов возился. Летом больше всего работало: в школе каникулы, а парню или девчонке с четырнадцати лет вполне (и по закону) можно было заработать себе на разные приятные вещички довольно приличную сумму денег.
А мотоблоки и прицепные к ним тележки выпускались уже многими заводами, но больше всего их делали венгры: эти ребята быстро сообразили, как быстро и недорого удовлетворять быстро растущий спрос. И на заводе Чепель в Будапеште быстро наладили выпуск мотоблоков с устаревшим мотором от первого венгерского мотоцикла с двигателем в сто двадцать пять кубиков мощностью около пяти лошадок. Мотор для «современных» мотоциклов был явно слабоват, но если есть куда приткнуть уже отлаженное производство, то зачем выкидывать оборудование? А Советский Союз — большой, там тридцать тысяч мотоблоков приобрести вообще не проблема…
Так что с точки зрения «материального обеспечения» таких строек все выглядело прекрасно, а так как каркасы зданий отливались непосредственно на стройке, эти дома можно было строить практически любого вида — и советские архитекторы бросились создавать новые проекты.
Причем, так как избытка архитекторов не было, а новых заводов (и новых городов при них) строилось много, то большинство архитектурных бюро проектировали в основном не дома, а целые кварталы и даже города.
И — сёла. «Сталинская программа преобразования природы» работала вовсю, принося все более заметные результаты. В том числе и «политические»: после очередного серьезного скандала с руководством Казахской ССР Сталин принял волевое решение и смене статуса республики и Казахстан снова стал республикой автономной. И сразу в трех областях — Петропавловской, Павлодарской и Семипалатинской — началось строительство новых сёл. Массовое строительство, под него (по результатам ранее проведенных «опытных работ») отводилась территория на сто двадцать километров вдоль Иртыша. Правда засевать там поля пока никто не спешил, по планам сначала требовалось высадить в степи большие лесополосы и много маленьких «лесополосочек», обрамляющих будущие поля — а пока там рылись каналы и строились насосные станции (благо, электричества для насосов хватало: Усть-Каменогорская ГЭС заработала на полную мощность (которую, вообще-то, и девать было пока больше некуда).
Но села уже строились (надо же куда-то хотя бы тех же лесников селить), а товарищ Сталин на очередном съезде архитекторов сказал, что «каждое село должно иметь свой неповторимый облик» — вот архитекторы и трудились в поте лица, чтобы «облик не повторялся». Причем чтобы не повторялся облик и у четырех совершенно типовых зданиях, которые строились в каждом селе: детский сад, школа, дом культуры и больница. Но внешний облик сделать индивидуальным все же было нетрудно: взять другую облицовку, форму колонн поменять. Нетрудно, но тоже требовалось над этим поработать — и архитекторы работали. Как, впрочем, и вообще вся страна.
Таня вместе со страной тоже работала не покладая рук: готовила к пуску фармацевтические фабрики, раздавала живительные пинки на строительстве заводов по выпуску медицинского оборудования. А еще «готовила космонавтов».
Кандидатов Таня отбирала лично, правда, в большинстве из кандидатов, представленных командованием ВВС, и в отряд зачислила всего девять человек. Десять: в состав отряда она включила и жену товарища Поповича. А затем лично же стала их готовить к полетам, что ни малейшего возражения у руководства страны (и у руководителя отряда Каманина) не вызвало, ведь принимающие решения товарищи знали, у кого есть опыт космических полетов.