Чахалок с удивлением смотрел на Сена, просто пышущего жизнью в данный момент. Широкоплечего, с довольно развитой мускулатурой молодого человека было не узнать — он совсем не напоминал тот искалеченный кусок мяса, который предстал гоблину два дня назад. И от этого ему стало еще страшнее…
— Ты зря меня боишься. По крайней мере, настолько сильно, — грустно произнес мужчина.
— Я не боюсь, — ответил гоблин.
— Не стоит, — покачал головой Сен, — я вернулся оттуда, откуда не возвращаются. Самое забавное, что у меня никогда не было способностей к телепатии и эмпатии, а сейчас я вижу твой страх настолько явственно, что хочется закрыться.
Гоблин сглотнул слюну, непроизвольно сделал шаг назад и судорожно оглянулся.
— Неприятное местечко получилось, — данные действия не остались незамеченными Сеном, — пошли отсюда.
— Как скажете, — гоблин засеменил по едва заметной тропинке, пытаясь быстрее покинуть это место.
Буквально через минуту его быстрым шагом догнал Сен.
— Вы не будете летать? — уточнил гоблин
— Нет, — хмуро ответил человек.
— Странно, — после того, как они отошли от кровавого пруда, гоблин немного осмелел и решил навести хоть какие-нибудь мосты с гостем, — когда я был совсем молодым, я мечтал летать как птица.
— Летать это хорошо, — поморщился Сен, — но иногда…
Перед глазами гоблина возникла женщина ослепительной красоты, которая легонько толкнула его пальчикам в грудь. И он от, казалось бы, незаметного прикосновения отлетел назад и упал в пропасть. Летя вниз, он спиной чувствовал адский жар, исходящий от огромного котла с душами грешников. Он знал, что нельзя упасть туда, никак нельзя. Иначе это конец. Конец всего. Огромным усилием воли он остановил падение в каких-то метрах от поверхности котла, горящие грешники, не получив новую жертву, безумно завывая начали выпрыгивать из лавы, пытаясь схватить его за ноги. Силы держаться почти не было, не говоря уж о том, чтобы подняться назад и вырвать этой суке глотку! А она стояла где-то далеко наверху и нежно улыбалась. Кровь начала вскипать от огромной температуры, глаза лопнули от дикого напряжения. Но в памяти осталась эта нежно улыбающаяся женщина, которую надо убить любой ценой. Любой!
— Эй, старик, что с тобой? — Чахалок очнулся от наваждения из-за того, что Сен держал его в руке за шкирку и требовательно тряс.
— Всё-всё, — устало сказал гоблин, — просто какое-то странное наваждение. Какая-то ослепительно красивая женщина…
— Брюнетка, с длинными острыми ноготками? — поморщившись, спросил Сен.
— Да, — ответил шаман, — а откуда ты знаешь.
— Судя по всему, я слишком ярко вспомнил эпизоды своих полетов. Еще хочешь летать?
— Нет, — отрицательно помотал головой гоблин, — ни в коем случае!
— Вот и еще одним романтиком меньше, — усмехнулся человек, — а вспоминать надо как можно реже. Вероятно, я теперь самопроизвольно проецирую свои яркие воспоминания на других людей.
Гоблин пропустил слова Сена мимо ушей, пытаясь спрятать это адское видение в глубинах своей памяти.
— Пришел в себя? — уточнил гость, гоблин в ответ судорожно кивнул, — тогда пора приступать к рассказам.
Гоблин с любопытством уставился на человека.
— Чахалок, ты подумал, что я тебе что-то рассказывать буду? Вот уж поверь, тебе мои рассказы совершенно не понравятся! Так что начинай!
— А что рассказывать? — растерянно спросил шаман.
— С самого начала.
Гоблин на секунду задумался, освежая предания старины в памяти, прокашлялся и хорошо поставленным голосом начал речитатив:
— Жили были два брата Вал и Рал, и была у них прекрасная сестра Гала… — договорить первое предложения гоблин не успел, так как его бесцеремонно перебили.
— Вот местные предания можешь пропустить. Я не филолог — мне на местный фольклор откровенно похуйнаплевать. Так что давай ближе к эпизоду, где появился я, весь такой красивый в белом.
— В белом? — недоуменно переспросил гоблин.
— Не обращай внимания. Я иногда говорю странные вещи. Но ты продолжай.
— Наш остров издавна был осенен благодатью Прекраснейшей.
— Мы на острове? — удивился человек, — ты говори дальше.
— Да, конечно, — сбился с ритма повествования гоблин, но быстро восстановился, — однажды в давние времена на соседнем острове появились гоблины-еретики, поклоняющиеся богомерзким демонам.
— Это точно имеет отношение ко мне?
— Мне кажется, что да.
— Тогда продолжай.
— Но они не могли переплыть океан, так как в нем водятся огромные твари, которые убивают любого, кто заплывет в воду хотя бы на двадцать метров.
— Вообще отлично. Получается, что вы в разных мирах живете.
— Так-то он так. Но раз в году, Дух Земли гневается и наступает неделя Черного Неба.
— Слушай, у меня был очень плохой год, или два, а может и все пять! Не знаю! Не важно! А важно то, что я только что вернулся из ада. И мой, итак неидеальный, характер стал еще хуже. А ты решил со мной поиграть в загадки! — гоблин почувствовал, как в глубинах души человека зарождается ярость.
— Но это действительно так, — испугался гоблин.
— Спокойствие, Сен, спокойствие, — гость остановился и приложил руку к ближайшему дереву. На глазах испуганного шамана ствол начал белеть, само древо высыхать, а листья желтеть и скукоживаться. Человек одним своим прикосновением высасывал жизнь из дерева.
— Именно поэтому ко мне лучше близко не подходить и ни в коем случае меня не злить, — совершенно спокойно произнес мужчина, — но ты не закончил. Продолжай.
— Наступает неделя Черного неба, это когда вместо дождя облака плачут кровавыми слезами. А гора Духа Земли трясется и алеет в ночи, как вход в преисподнюю.
— Что-что? Гора трясется? И алеет? — уточнил человек и указал на гору за спиной, — надеюсь не эта?
— Нет. Гора Духа Земли находится далеко в океане. Её видно с одной из скал на побережье.
— Хвала всем богам, только извергающегося вулкана под самым боком мне и не хватало, — пробормотал Сен и приказал, — отведи меня на ту скалу. Очень хочу посмотреть на эту гору Духа Земли.
— Тогда нам сюда, — гоблин пошел направо.
— Но я все равно хочу услышать, причем тут я.
— Когда наступает Черное Небо, океан очищается от тварей, и демонопоклонники с колдунами плывут к нам, чтобы убить. Каждый год, мы с трудом отбиваемся от них, но в последние шесть лет нападения стали изощреннее и значительно сильнее. И я опасался, что в этом году мы не сможем отбиться от проклятых колдунов. Поэтому воскурил священных трав, и вознес святую молитву, но не ответила мне богиня. Оставила в беде, — под конец голос гоблина самопроизвольно стих.
— Кризис веры? — усмехнулся человек, — сейчас я это исправлю.
— Как?
— Может ваша богиня послала меня, чтобы я вас всех спас? Тебе такая мысль в голову не приходила?
— Ты посланник Прекраснейшей? — с надеждой спросил Чахалок. Привычная картина мира начала складываться в сознании гоблина обратно.
— В душе не ебу кто этоПервый раз слышу! — усмехнулся гость. Обычное мироустройство вновь разлетелось вдребезги, — кстати, а как её зовут?
— Прекраснейшая! — с привычным придыханием произнес шаман.
— Ты надо мной издеваешься? Этих «прекраснейших» богинь знаешь сколько! Каждая вторая требует к себе такого обращения. Имя какое-нибудь есть?
— Милосердная! — попробовал ответить
— Без обид, Чахалок, но, кажется, что я тебя сейчас убью.
— Богиня любви Илоразила.
— Богиня любви, говоришь? — лицо Сена окаменело, — мне кажется, что я с ней знаком.
— Да? — удивился гоблин.
— Очень уж имя похожее, — Чахалок почувствовал, что человек волнуется. Если не сказать больше, — но ты продолжай рассказывать.
— Я всё рассказал, — гоблин растерялся, в который раз за последнее время. Соседство с этим человеком лишало его возможности нормально мыслить.
— Тогда просто помолчим, — после того, как человек услышал имя богини, он погрузился в размышления и совершенно не обращал внимания на окружающий мир. Поэтому гоблину ничего не оставалось, как довести его до скалы, с которой можно было увидеть гору Духа Земли.